Убираю мышей из мышиной возни.

      Как пусты без тебя мои теплые дни!

      Так без солнца картина заката,

      И тоскою разлита прохлада.

      Я рисую картину заката тоской,

      Что несет меня в жизнь безграничной рекой.

      Вспоминаю, что были когда-то

      Наших встреч вдоль реки этой даты.

      И была там река с островами мелка,

      А от счастья ключи на кусочке брелка,

      На полях островов запах мяты.

      В чай срывали ее до заката.

      Говор моря разносят ветра над рекой,

      Где тоска обретает вселенский покой,

      Растворяясь в волнах его синих,

      Седогривых, сердитых, красивых.

      Мне по памяти здесь предстоит отвечать,

      Потому что забыл среди мяты тетрадь,

      Но запомнил вкус мятного чая.

      Я прощаю вас, волны, прощаю.

      Я дирижирую оркестром

      Из чувств и слов своих стихов

      И вдруг, выигрывая честно

      Любовь и жизнь, теряю кров.

      А кровь течет, а годы – мимо

      Моей натруженной руки.

      Для смерти я недостижимый

      И недоступен для тоски.

      И мне – не струганые доски,

      Но только саван и покой.

      А голос мой – он отголоски

      Ушедших в бой, предсмертный вой.

      Простите нас, доживших. Пусть не внемлю,

      Я не штаны – свой флаг спускаю в землю

      И замираю. Вслушаться. В ответ

      Щебечут птицы, голоса мне нет.

      Молчание времен – оно не бред.

      Под солнцем облаков растает след.

      Несет их ветер вдаль из-за границы.

      Как громко вдруг кричат над нами птицы!

      Как хочется сомкнуть тех глаз ресницы!

      Простите нас, доживших. Наши лица

      Похожи так на ваши… Рев все длится.

      Встаем в атаку. Боже, ведь не снится!

      Мой спущен флаг. А время? Ведь не длится.

      Ну вот еще один в траву ложится.

      У ног моих застыл. Я автомат

      Горячий взял из рук ладоней. Брат.

      Пошел вперед, в атаку. Пули мимо.

      Я раньше думал, что непроходимо

      Уходит время вдаль за годом год,

      А вот стоит оно – солдат идет.

      И с каждым шагом голос боя громче.

      Вдруг вспомнил все, а ноги поле топчут.

      Все ближе пуль убийственный полет.

      Раскрылся времени беззубый рот.

      Лишь я иду вперед, во тьму, сквозь губы.

      Сомкнулись. Слышу голос хриплый, грубый.

      И длинный мат. Я понял: «Недолет!»

      Шум боя нарастает, все поет.

      «Ложись!» Меня в окоп волной бросает.

      Какой-то парень телом накрывает.

      И тишина, которая плывет.

      Ушел вперед в атаку целый взвод.

      Так вот же, нет, не целый – это тело…

      Прикрыл меня от смерти он умело.

      Осталось мне сомкнуть ресницы глаз…

      Смыкаю, словно выполнив приказ.

      Очнулся.