В лесу, на море, в небесах. Подлинная история избушки на курьих ножках. Анна Поршнева
Читать онлайн книгу.
не бывало, и побежала курьи лапы мазью мазать. Хотела было избушка возмутиться, да яга рта открыть не дает, покрикивает:
– Стой смирно! Я добра тебе желаю! – и знай натирает когти и пальцы вонючим зельем. От зелья сначала жарко стало, потом зачесалось между пальцев, а потом произошло чудное – когти выросли в длину, аршин не то на десять, не то на двенадцать, переплелись и превратились в лыжи. Прямо вверх по склону выехала избушка из снежного плена и айда на реку, кататься! Баба-яга на крыльцо выбежала, ветер свистит в ушах, изба несется, старуха по-разбойничьи посвистывает…
Водяной глубоко под речкой проснулся от того, что водянята все криком кричат от восторга, за пируэтами избушки снизу наблюдая. Осерчал, конечно, но что он будет делать? Не станешь же с ведьмой лесной ругаться, себе дороже, да и лед толст – не пробить его, не подняться наружу, чтобы учинить скандал.
Лешие на берега реки собрались, радуются невиданному зрелищу.
Дед Пахом, выехавший с утра к дальнему стогу за сеном, да лошадка его пегая вместе рты открыли, дымящую, свистящую и резво скользящую избу увидав.
Далеко ли бы зашли эти безобразия, не знаю, да баба-яга вовремя остановилась. Версты до деревни не доехав, повернула избу назад.
И только об одном грустила, засыпая, что нету второй яги в округе, чтобы гонки устроить и лучшую беговую избу в честной борьбе выявить.
Последствия
Гонки на избушке на ножках-лыжах по ледяной реке в распахнутом полушубке с разбойничьим присвистом – конечно, занятие привлекательное. Особенно, если в душе ты молода, как семнадцатилетняя девчонка. Но душой ты можешь быть молода, а телом – уже не очень.
Так что следующим утром у яги начало стрелять в ухе, к полудню запершило в горле, а к вечеру поднялся неудержимый кашель. И сварила бы себе она лекарственное зелье, да одолел ее жар и застил всякое понимание. Лежит яга на полатях, все тело сотрясает дрожь, и кашляет так, что избушке становится страшно.
От страха вспотела избушка и покрылось вся снаружи и изнутри бледно-желтой смолой. И дрова смолой покрылись, и шайки, и ушаты. Как только дрова покрылись смолой, так выросли у них крепкие ноги-сучья и начали дрова сами собой в устье печки бросаться. И у ушат выросли ноги, и погнали ушата к реке, и нырнули в полынью, и выбрались с помощью коромысла обратно, и вылили воду в котлы, а котлы поставили на плиту, так что вода зашумела, забулькала, закипела.
– А ну, вставай, – кудахчет повелительно избушка, – скидавай одежду, иди на кухонную половину, парить тебя буду!
В кухне уже на полу чистое полотно постелено, на лавке ушаты с водой стоят, такой горячей, что едва вытерпеть можно, а от котлов, что на плите стоят, пар клубами поднимается.
Совсем не может шевелиться яга, еле с полатей сползла, кой-как скинула фуфайку, юбку да рубашку и, опираясь на метлу, дотащилась до ушатов. А избушка снова потеет-старается, теперь янтарной лечебной смолой и по всей кухне стоит хвойный крепкий дух. Веник банный с крючка