Но сегодня было первое утро, когда я не почувствовал привычной прохлады – лёгкий бриз больше не дул с океана, словно где-то наверху точно по расписанию отключили небесный вентилятор. Это начался март, и теперь кто-то невидимый, но, очевидно, почитаемый местными жителями представитель сил природы, каждый день будет плавно поворачивать ручку повышения температуры.

      Солнце из просто жаркого станет злым и опасным, а дожди из неожиданного праздника превратятся в неудобную повседневность. И если в начале месяца они ещё будут приносить прохладу, то в конце сезона уже не смогут остудить воздух, оставив для не успевших уехать лишь одно эстетическое удовольствие – наблюдать каждый вечер красивые грозы с разноцветными молниями, бушующими в океане.

      В моём родном городе первый день весны никто не отмечает – причин для этого нет, март уже давно считается почти зимним месяцем, но меня не покидало ощущение, что с этим числом связана какая-то дата, некое событие, которое я не могу сейчас вспомнить.

      Понемногу становилось светло, индийских йогов и бегунов сменили первые европейцы, пляж оживал на глазах; только одна последняя яркая звезда на юге продолжала ещё гореть, и я называл её Утренняя Венера.

      Рассветные волны – самые ласковые и спокойные, у них нет крутого пенного гребня, что уже после полудня норовит накрыть тебя с головой, в это время хорошо плавать вдоль берега, а к тому моменту, когда солнце показывалось из-за обрыва, я обычно завершал свою дистанцию длинной чуть более километра. Мимо меня быстро проходили лодки рыбаков – маленькие и узкие; деревянные, сделанные всего из трёх толстых брёвен, либо пластиковые, но всё равно повторяющие форму трёх пальмовых стволов, как свои традиционные очертания. Умещалось на них обычно по два человека, их головы и шеи были замотаны полотнищами, иногда они улыбались и махали мне рукой, а я махал им в ответ.

      Но сейчас, не чувствуя под ногами земли, только лишь глубину верхнего и нижнего океанов, я всё пытался вспомнить что-то про сегодняшний день, а когда над Клифом поднялось солнце и его первый, ещё ласковый луч попал на сетчатку моего глаза, то в сознании словно произошла вспышка. Это распахнулись все двери проходных комнат в глубине моей памяти. Ну конечно, сегодня же день рождения Илюши. Моего друга, которого я больше никогда не увижу.

      Этот человек был тем, кто всегда находился в эпицентре циклона – самой спокойной его точке, откуда удобно наблюдать бушующий по сторонам шквал. Он парил по жизни, как парашютист в потоках восходящего воздуха, или неожиданно появлялся, как ледяное ядро кометы, что стремглав проносится мимо, оставляя за собой мерцающий газовый шлейф из событий.

      И тогда я решил рассказать о нём несколько историй.

      А если я что-то не смогу сразу вспомнить, а вспомнив, не найду этому быстрого объяснения, что ж, ничего страшного, ведь я больше никуда не спешу, а впереди у меня целый март, такой же суровый здесь по жаре, как по холоду на моей Родине. И я где-то слышал, что на границе между зимой и весной рождаются самые стойкие люди, поэтому есть вероятность, что он всё-таки жив, я только не уверен, празднует ли он до сих пор свои дни рождения.

      Часть

      I

      Андерграунд

      С Ильёй Колосовым, которого я всегда потом называл Илюшей, я познакомился в мае 1991 года на Гоголевском бульваре. Тогда мы хиповали, а в тот день на Гоголя должна была придти «казань» – опасные лысые парни в широких красных или клетчатых штанах, с дебильными квадратными причёсками, которые тогда называли «Депеш Мод», по одноимённой группе. Грэхэн в то время ещё не успел отрастить себе длинные волосы, поэтому их слушали не только «депешисты», но «любера» и «казань». По большим праздникам они гуляли по Арбату, били панков и стригли волосатых. Сегодня их тоже ждали.

      Вообще, в то время для подростков моего