Профессор Тартарелин сидел на полу, а жена профессора стояла перед ним на коленях и пришивала профессору ухо розовой шелковой ниточкой. Профессор держал в руках ножницы и вырезал платье на животе своей жены. Когда показался голый женин живот, профессор потер его ладонью и посмотрел в него, как в зеркало.

      – Куда шьешь? Разве не видишь, что одно ухо выше другого получилось? – сказал сердито профессор.

      Жена отпорола ухо и стала пришивать его заново.

      Голый женский живот, как видно, развеселил профессора. Усы его ощетинились, а глазки заулыбались.

      – Катенька, – сказал профессор, – брось пришивать ухо где-то сбоку, пришей мне его лучше к щеке.

      Катенька, жена профессора Тартарелина, терпеливо отпорола ухо во второй раз и принялась пришивать его к щеке профессора.

      – Ой, как щекотно! Ха-ха-ха! Как щекотно! – смеялся профессор. Но, вдруг, увидя стоящих на пороге милиционеров, замолчал и сделал серьезное лицо.

      Милиционер Сережа: Где здесь пострадавший?

      Милиционер Володя: Кому здесь ухо откусили?

      Профессор (поднимаясь на ноги): Господа! Я человек, изучающий науку вот уже, слава богу, пятьдесят шесть лет, ни в какие другие дела не вмешиваюсь. Если вы думаете, что мне откусили ухо, то вы жестоко ошибаетесь. Как видите, у меня оба уха целы. Одно, правда, на щеке, но такова моя воля.

      Милиционер Сережа: Действительно, верно, оба уха налицо.

      Милиционер Володя: У моего двоюродного брата так брови росли под носом.

      Милиционер Сережа: Не брови, а просто усы.

      Карабистр: Фасфалакат!

      Профессор: Приемные часы окончены.

      Жена профессора: Пора спать.

      Андрей Семенович (входя): Половина двенадцатого.

      Милиционеры хором: Спокойной ночи.

      Эхо: Спите сладко.

      Профессор ложится на пол, остальные тоже ложатся и засыпают.