Филипп оказался прав: вечером раздались крики прямо на ее этаже. Мужчина орал, крушил все в комнате и избивал женщину, которая активно звала на помощь родных и близких, но никто не отозвался.

      Алиса плотно закрыла дверь. Спряталась в самой дальней точке от входа – на подоконнике. Выключила свет, на всякий случай отвернулась от входа и смотрела в окно, но вслушивалась, дрожа, в крики в коридоре.

      Они продолжались порядка часа. Судя по звукам, у драки был повторяющийся сюжет. Началось с обвинений в измене, после посыпались упреки в лени и нерасторопности, затем мужчина начал раззадоривать себя, перечисляя имена знакомых, с кем могла изменить жена.

      Та вместо того, чтобы молчать, не просто провоцировала его, но буквально ввязывалась в драку.

      Затем полетели предметы. Когда они ударялись о стены, легко было различить, какие хрупкие – разлетались с шелестением о землю, а какие тяжелые – просто падали на пол с гулким стуком, напоминавшим удар в тяжелый колокол.

      Алиса инстинктивно вжалась в проем подоконника. Несмотря на то что окно сидело в раме не плотно, к тому же пятый этаж, это место казалось самым безопасным в комнате.

      Внезапно, после очередного гулкого удара о стену, Алиса услышала смех. Сначала тихий, переливчатый женский, затем громкий, низкий мужской. Голоса стали тише, а разговор интимнее, голос женщины звенел, как колокольчик на ветру, мужчину было не разобрать. В один момент Алиса услышала отчетливо радостное: «Отпусти, голова закружится», и вскоре все стихло.

      Затем из уличной темноты появилась полицейская машина в огоньках,