От кампуса до «Ипулэ» на Инмен-сквер Элис и Джон дошли пешком. Войдя внутрь, Элис сразу увидела у барной стойки свою старшую дочь Анну с ее мужем Чарли. Оба были в отличных синих костюмах, на Чарли – солидный золотистый галстук, на Анне – нитка жемчуга. Оба уже года два работали в третьей по величине юридической фирме Массачусетса. Анна практиковала в области интеллектуальной собственности, Чарли занимался тяжбами.

      По бокалу мартини в руке дочери и по тому, что грудь у нее не увеличилась в размерах, Элис определила, что Анна не беременна. Вот уже шесть месяцев, не делая из этого секрета, Анна безуспешно пыталась зачать ребенка. Как это обычно с ней бывало, чем труднее оказывалось достижение цели, тем больше она к ней стремилась. Элис советовала дочери подождать и не спешить перевернуть эту страницу жизни. Анне всего двадцать семь, она только в прошлом году вышла за Чарли и работала восемьдесят-девяносто часов в неделю. Но дочь аргументировала свое стремление родить тем, что каждая женщина-профессионал, задумываясь о ребенке, со временем приходит к выводу: подходящее время никогда не наступит.

      Элис беспокоило, что рождение ребенка может повлиять на карьеру Анны. Ее собственный путь к бессрочному профессорскому контракту оказался нелегким не из-за того, что ее пугала все возрастающая ответственность или необходимый объем публикаций, а главным образом потому, что она была матерью троих детей. Тошнота, анемия и токсикоз, мучившие ее на протяжении в общей сложности двух с половиной лет беременности, само собой разумеется, отвлекали от работы и тормозили ее. А запросы трех маленьких человечков, появившихся в результате этих беременностей, отнимали столько времени и сил, что самые упертые и занудные руководители факультетов или студенты-отличники не шли с ними ни в какое сравнение.

      Ей не раз приходилось с ужасом наблюдать, как скорость продвижения по карьерной лестнице женщин репродуктивного возраста замедлялась практически до нуля или они вообще сходили с дистанции. Наблюдать, как Джон, равный ей в профессии и по уровню интеллекта, мчится мимо нее к цели, тоже было жутковато. Элис часто задавалась вопросом: выдержала бы его карьера три эпизиотомии[4], кормление грудью, процесс приучения к горшку, помноженный на три, бесконечные до отупения песенки типа «Колесики автобуса крутятся и крутятся» днем и не менее бесконечные бессонные ночи? Элис в этом очень сомневалась.

      Сразу после того, как они обняли друг друга, обменялись поцелуями и комплиментами, к стойке приблизилась женщина в черном с головы до ног, с выбеленными волосами.

      – Итак,