Николай и Александра. Роберт Масси
Читать онлайн книгу.
в своих белоснежных чулках, – вспоминал один посетитель, попавший в царский дворец. – Мы проходили через гостиные, вестибюли, банкетные залы, ступая то по ковру, то по натертому до блеска паркету, то снова по ковру… У каждой двери стояло по два ливрейных лакея в самых разнообразных костюмах, в зависимости от того, возле какой комнаты они находились. Одни были в обычных черных фраках, другие в польских костюмах, третьи в красных башмаках, белых чулках и гетрах. Около дверей одной из комнат стояли два живописных лакея… в алых чалмах, скрепленных блестящими пряжками».
Со времен Екатерины II в жизни дворца ничего не изменилось ни во внешней ее стороне, ни в ритме. Установленный еще в прошлом веке, придворный этикет оставался незыблемым, как гранитная глыба. После встреч с царем или императрицей, уходя, придворные пятились. Никто не смел перечить члену императорской семьи. К представителям царской фамилии нельзя было обращаться первым. Находясь в присутствии государя или государыни, друзья не здоровались, словно бы не замечая друг друга, если этого первой не делала августейшая особа.
Нередко казалось, что придворный протокол существует сам по себе, по инерции, безо всякого вмешательства людей. Однажды лейб-медик Е. Боткин был удивлен, получив Анненскую ленту. Согласно протоколу он испросил у царя аудиенции, чтобы выразить тому свою признательность. Встречаясь ежедневно с Боткиным во дворце, государь поразился просьбе. «Что-нибудь случилось, если вы желаете встретиться со мной официально?» – спросил он. «Нет, Ваше Величество, – ответил врач. – Я лишь хотел выразить вам свою благодарность за награду», – указал он на звезду, приколотую к груди. «Поздравляю, – улыбнулся царь. – А я и не знал, что наградил вас».
С личностью императора была связана жизнь всего царскосельского общества. Царское Село представляло собой нарядный провинциальный городок, обитателей которого интересовало лишь одно: жизнь двора и придворные сплетни. Все, что происходило в аристократических особняках, выстроившихся вдоль широкого, обсаженного деревьями бульвара, который вел от вокзала к императорскому парку, было связано с тем, что происходило в царской семье. Стоило царю или государыне кому-то кивнуть, улыбнуться или сказать слово – и разговоров хватало на целую неделю. А какие разгорались страсти, когда дело касалось должностей, наград, приглашений на чашку чая! Визиты во дворец ценились на вес золота. Что могло быть приятней, чем услышать баритон дворцового скорохода: «Вам телефонируют из покоев Ее Императорского Величества!»
Дирижером придворной жизни, церемониймейстером всех событий, происходивших при дворе, раздававшим ордена и ленты, арбитром всех споров был престарелый граф Владимир Борисович Фредерикс, потомок шведского дворянского рода. В 1897 году, в возрасте шестидесяти лет, Фредерикс стал министром императорского двора. Должность эту он занимал вплоть до событий 1917 года, когда она была упразднена. Николай Александрович