Для этих детей, оторванных от семьи ради воспитания, ради того учения, которое каждая из них не в состоянии была бы получить в семье, слово «мама» было самое заветное, оно напоминало им детскую, игры, смех, а главное, ласку, ту нежную материнскую ласку, которой они были лишены здесь в течение стольких лет. У многих матери были далеко, там, в глубине заброшенных селений, куда теперь детей переносил только сон. Мама была центром, вокруг которого группировались и няня, и солнце, и густой парк, и мохнатый барбос, и первая книга, и звон сельской церкви – словом, весь круг впечатлений детства, все радости и печали, которые оборвались у входа в институт.

      Ребята крепко привязываются к людям, которые их приютили и усыновили. Вероятно, ранняя и внезапная утрата родного дома, семьи, матери научила их больше дорожить домашним теплом и заботой, чем дорожат дети, еще никогда ничего и никого не терявшие. С какой-то ревнивой страстностью повторяют они по всякому подходящему и неподходящему поводу отнятое у них и вновь подаренное им слово «мама».

      Почему, когда человеку трудно, то он вслух или мысленно произносит волшебное слово «мама»? Очевидно, потому, что с младенческих лет знает – мать всегда придет на помощь.

      Первое слово, которое выговаривает человеческий язык, это слово «мама». И когда солдат, раненный насмерть, умирает, то последнее его слово – мама.

      Когда мать воспитывает ребенка, или воин совершает подвиг, или писатель пишет книгу, он забывает о себе. И тогда, только тогда становится силачом, забыв о себе и думая о других. Вот тогда рождается Толстой, тогда рождается Бетховен, Кутузов, Циолковский…

      В невольной выдохе взрослого человека в минуту душевной смуты «господи, помоги!» и в крике ребенка «мама!», безусловно, есть роднящая интонация, единый источник. Но крик ребенка вполне объясним повседневной реальностью материнской защиты. Не стоит ли и за возгласом взрослого человека такая же реальность, только невидимая? Та же мысль в перевернутом виде – святость материнства.

      Привыкнешь к материнской заботе и вдруг другими глазами посмотришь на нее. Придет большое горе, такое, что друзьям о нем не поведаешь, и лишь мама поможет. Удивишься ее силе и разуму. У нее никогда не опустятся руки. Она будет бороться с любой бедой, спасет, успокоит.

      А я сказал бы так: пока мама жива, мы слышим и говорим – «ма», «мамуль», «мам» («мам, хочу ням»), а когда наши мамы уходят навсегда, мы слышим, произносим и думаем исключительно «МАМА», «МАМОЧКА», «МАМУЛЕЧКА».

      Все смертно. Вечная жизнь суждена только матери. И когда матери нет в живых, она оставляет по себе воспоминание, которое никто еще не решился осквернить. Память о матери питает в нас сострадание, как океан, безмерный океан питает реки, рассекающие вселенную…

      Бессмертие матери дарят не только собственные успехи, но и вклад