Хозяйка постоялого двора, невысокая полная женщина без определённого возраста, вручила им ключи от двух «лучших, что ни на есть» номеров, пообещала вкуснейший ужин, и даже велела одному из слуг проводить гостей в комнаты. Михаил Иванович, переступив порог выделенного ему помещения, понял, что здесь не так легко согреться. Не раздеваясь, он прилёг на кровать, встретившую его усталое тело дружелюбным скрипом. Ильин осмотрелся: экономили здесь не только на дровах. На окнах сквозняк шевелил куцые занавески…

      В «апартаментах» Шале вдруг послышался шум. Через тонкую стену Михаил Иванович различал практически каждый звук. Ещё через миг раздались ругательства, и дверь маркиза хлопнула, извещая всех о его бегстве из номера. Ильин выглянул в коридор, так слабо освещённый, что едва можно было заметить удаляющуюся фигуру француза. Из комнаты напротив высунулось лицо готовой возмутиться женщины.

      – Успокойтесь, мадам, ничего плохого не произошло, – поспешил разочаровать её Михаил Иванович и быстро пошёл за маркизом. Почти слетев со ступеней, он наткнулся на кого-то, кто собирался подниматься на второй этаж.

      – Миша! Жив-здоров… Ну, здравствуй, родимый! – крепкий россиянин с пышными бакенбардами оторвал его от пола.

      – Жив-здоров буду, если не раздавишь, – улыбнулся географ, с трудом выбираясь из могучих дружеских объятий. – Здравствуй, здравствуй, Андрюша. Вот уж не ожидал тебя увидеть. Какими судьбами ты здесь?

      – Проездом… Я наверх вещи закину и скоро спущусь к тебе, – сказал Батутин, оглядываясь на зал.

      – Я здесь не сам, Андрей. Меня, как ценный груз, везёт в столицу маркиз де Шале. Спускайся скорей, я буду за одним из столиков…

      Маркиз был в плохом настроении. Его ухоженные пальцы нервно скакали по крышке стола, не рискуя прикоснуться к прибору, поставленному перед ним. На холёном лице нетерпение выплясывало галоп.

      – Небеса смилостивились надо мной: я вас дождался! – воскликнул он, как только Ильин сел напротив. – Жак согласен спать и есть, где угодно… Не знаю как вы, Мишель, но я более не намерен находиться в этом… готеле, а потому сообщаю, что нынче буду спать в карете. Даже мороз – ничто в сравнении со здешними четвероногими обитателями. Подумать только, я видел крысу!

      Михаил Иванович усмехнулся заявлению собеседника, на что тот обиженно фыркнул, и, скрестив руки, спрятал пальцы под мышками, словно боялся лишний раз к чему-либо здесь прикоснуться. Ильин помедлил какое-то время, потом придвинул свою тарелку и взялся за вилку.

      – Бог мой, вы будете это есть?!

      Беседа не ладилась. Шале продолжал сидеть на месте, несмотря на угрозы немедленно покинуть заведение. Он ворчал, не утруждая себя подумать об аппетите спутника, и ничуть не смущался тем, что был единственным, кто говорил за столом.

      – А кто это