В этот раз Люська вела себя совсем по-другому.

      Держалась спокойно, прежде чем что-то сказать, смотрела на Нэнси.

      Они выбрали все: перчатки, искусственный мех, несколько видов колготок, пудру, тени, тушь, флакон духов.

      После всего этого разнообразия Люська вдруг потерялась.

      Она напоминала ребенка, которому надарили подарков, а он прижал их все к себе, держит крепко-крепко и боится, что отнимут. Ведь праздник кончился.

      «Праздник однажды кончится. Как я буду жить?» – с этой мыслью Люси садилась в машину. С каждой минутой ей становилось страшнее и страшнее. Этот город, эти магазины – они такие большие, а она такая маленькая! Она потеряется. Она не сможет выжить. Люси держалась из последних сил, но, вернувшись в Центр, сорвалась, упала в постель, вцепилась руками в наволочку и заплакала громко, никого не стесняясь. Сейчас, поверив в то, что она выжила, что все будет хорошо, вдруг стало страшно жить, страшно умереть, просто было страшно. Страх, словно высокий джентльмен в черном сюртуке и цилиндре, схватил ее за плечи и тряс, вытряхивая из нее душу.

      – Из меня ничего не получится! Я просто выскочка, «Богом повелованная», никакая я не богом поцелованная. Я боюсь этого мира. Я не хочу жить. Я не хочу шить. Лучше б меня убили!