– Что теперь будет? – спросила Джен.

      Мы стояли на кухне, на осколках сервиза, и пытались разговаривать.

      – Молчи.

      – Я понимаю, для тебя это сейчас пустой звук, но мне правда очень стыдно, даже не могу описать, как стыдно…

      – Умолкни.

      Разговор не клеился.

      – Мне нет прощения, я знаю… Но мне было так плохо, так долго было плохо, я себя чувствовала такой потерянной, что…

      – Ты можешь закрыть свой поганый рот, в конце концов? – заорал я, и она вся сжалась, точно боялась, что я могу ее ударить. Нос у нее распух довольно сильно, и в том месте, где Уэйд боднул ее лбом, постепенно растекалось мерзкое сине-лиловое пятно. Когда слух о наших бедах дойдет до соседей, этот нос станет предметом бесконечных пересудов кумушек за чашкой кофе с обезжиренным молоком.

      Я закрыл глаза, потер виски.

      – Я задам тебе сейчас несколько вопросов. Отвечай коротко и ясно. Поняла?

      Она кивнула.

      – Давно ты трахаешься с Уэйдом?

      – Джад…

      – Отвечай на вопрос!

      – Чуть больше года…

      После событий, случившихся за последние полчаса, я должен был бы попривыкнуть к неожиданностям. Но больше года! Это не случайность, не мимолетное увлечение, это – связь. Это значит, что у Джен с Уэйдом уже была годовщина. В нашу первую годовщину мы сняли комнату в дешевом мотеле в Ньюпорте. У Джен было новое нижнее белье нежно-сиреневого цвета, и я прочитал ей глупейшее, самолично написанное мною стихотворение, а она расплакалась, и щеки ее еще долго были солоноваты на вкус. Интересно, как отметили свою первую годовщину Джен с Уэйдом? И кстати, от какого момента они отсчитывали? От начала флирта? От первого поцелуя? Первого секса? Первого “я тебя люблю”? Джен сентиментальна и неизменно аккуратна с датами, так что все вехи их совместной жизни наверняка отмечены на ее внутреннем календаре.

      Значит, весь последний год Джен при каждом удобном случае прыгала в койку с Уэйдом Буланже, моим несколько располневшим боссом-суперменом. Невообразимо! Так же невообразимо, как если б она оказалась серийным убийцей. Пусть лучше убийцей! Я бы пришел на суд, мрачно покивал, услышав от присяжных “виновна”, дал интервью в желтую прессу и занялся своими делами. Во всяком случае, я спал бы в своем доме на своей кровати.

      – Чуть больше года, – повторил я. – Выходит, ты – настоящая обманщица?

      – Да… научилась. – Она посмотрела на меня с некоторым вызовом.

      – Ты его любишь?

      Джен отвела глаза.

      Этого я не ожидал. Оказалось больно.

      Джен вздохнула – протяжно, надрывно, преисполненная жалости к самой себе. А я тем