День «Б». Вячеслав Бондаренко
Читать онлайн книгу.
рейхскомиссариата «Украина» были выделены четыре района, а из состава генерального округа «Литва» – Вильно. Все они вошли в состав Белоруссии… Кроме того, в самое ближайшее время фюрер намерен выделить генеральный округ «Вайсрутениен» из состава рейхскомиссариата «Остланд». Вы больше не будете подчинены Риге, где сидит этот надутый индюк Лозе. – Розенберг поморщился, не скрывая раздражения, – глава «Остланда» Лозе относился к нему крайне пренебрежительно. – Белорусы будут сами решать стоящие перед ними проблемы и задачи.
– Естественно, под чутким руководством группенфюрера СС Готтберга, – вставил Кляйст.
– И с подчинением непосредственно мне, – договорил Розенберг.
Худощавый мужчина застенчиво кивнул и проговорил по-немецки:
– От лица свободных белорусов я благодарю вас, господин рейхсминистр, за добрые новости и теплый прием. Будьте уверены, что наша страна и впредь будет отстаивать идеи великого фюрера.
– Счастливого возвращения домой! – произнес Розенберг, вставая. – Хайль Гитлер!
– Хайль Гитлер! – поспешно ответил Супрун.
Когда гостя проводили, рейхсминистр вновь тяжело опустился в кресло и одним нервным глотком допил остывший кофе. Бергер похрустел пальцами.
– Фюрер и впрямь думает выделить Вайсрутениен в отдельный комиссариат? – осторожно спросил он.
– А что еще остается делать? – пожал плечами Розенберг. – Мы обязаны хоть как-то остановить продвижение русских на Востоке. Поголовная мобилизация в вермахт может быть сорвана белорусами. А вот предоставить им возможность самим воевать с большевиками, естественно, под нашим контролем – это вполне реально. Плюс иллюзия независимости, самостоятельности. Собственная «армия», якобы «правительство»… Пусть славяне тешат свое самолюбие.
– М-да, – покачал головой Бергер, – три года назад вы рассуждали совсем не так.
– Живите настоящим, дорогой Готтлоб, – тусклым голосом проговорил Розенберг. – 1944 год – не 1941-й.
Худощавый мужчина в сером плаще и шляпе неторопливо шел по одной из центральных улиц Берлина, Кайзер-Вильгельм-штрассе. Дождь не переставал моросить. У витрин магазинов стояли подавленные, молчаливые очереди за хлебом. Рабочие Организации Тодта и Имперской Рабочей службы заканчивали разборку руин жилого дома, разбомбленного вчера. Навстречу то и дело ковыляли на костылях инвалиды. Серые, словно подернутые пеплом лица людей и такие же серые, угрюмые дома кругом. На стенах домов – плакаты, призывающие работать для победы и тщательно следить за светомаскировкой во время бомбежек.
Миновав Домский собор, Супрун свернул на Люстгартен – просторный плац перед музеем Фридриха-Вильгельма III. До войны здесь грохотали парады штурмовиков, но теперь площадь была пуста. Только пожилая учительница рассказывала небольшой группе малышей о чем-то, указывая на здание музея. Да еще статуи на мосту Шлоссбрюкке словно вели невидимую битву с кем-то, воинственно занеся мраморные