Кыш и я в Крыму. Юз Алешковский
Читать онлайн книгу.
конфетку. Я бросил ему две карамельки. Он поймал их на лету, одну разгрыз, а другую положил около Кыша.
«Можно, я съем?» – спросил у меня Кыш.
– Ешь, – сказал я, чтобы добрый пойнтер не думал, что Кыш брезгует его угощением. И мне стало почему-то грустно, словно я час назад не радовался морю и не был счастлив, что приехал в Крым. У мамы тоже был расстроенный вид. Она сказала, вздохнув:
– Алёша! Кыш! Пошли домой.
Кто-то ещё крикнул псу: «Пиль!», но он не сделал стойку, улёгся под деревом и задремал.
– Он умный, – сказала маме официантка, – выступает редко и не перед каждым. Ваш мальчик ему понравился.
– Это не я понравился, а наш Кыш, – сказал я.
По дороге домой мы заглянули в «Хозяйственные товары». Мама стала спрашивать у продавца, почему в магазине нет стирального порошка, а я увидел Федю Ёшкина, который рассматривал банки с масляной краской. Я подошёл и спросил:
– Федя, как там наш папа Сероглазов?
– Сероглазов лежит. Профессор сказал, что у него хроническое голодание! Что же вы довели человека? Он у вас тонкий, звонкий и прозрачный. Истощённый в прутик.
– Мама! Мама! – испугавшись, крикнул я. – Папа голодает! Он истощённый, оказывается! Профессор сказал!
– Что за чепуха? Почему ты кричишь в магазине? Почему папа голодает? Он же хотел есть, – сказала, подойдя, мама.
– Хроническое у него голодание. Врач установил, – подтвердил Федя и спросил у продавца: – Почём белила?
– Вам какие?
– Любые, – сказал Федя.
– Что красить-то собираетесь? – вежливо допытывался продавец.
– Да ты мне продай белила и кисточку. Не всё ль тебе равно, что собираюсь красить. Дверь! Вот что! – сказал Федя.
Я подумал: «Странно! Зачем ему белила?» Мама, что-то купив, тревожным голосом позвала меня:
– Алёша! Идём к папе!
Кыш сидел на улице около входа, окружённый ребятами. Среди них были двое мальчишек из пионерского патруля. Это они просили нас при въезде в Алупку уважать природу, не жечь в лесу костров и не сорить на пляже.
– Какой породы? – спросил один из них про Кыша.
– Секретная овчарка, – ответил я.
– Не выхваляйся, – сказал другой мальчишка. – Хвальба.
«Гавв! Аав!» – прикрикнул на него Кыш.
Мы догнали маму. Я спросил у неё, как правильно говорить: «хвальбов» или «хвальб», но она сказала, что я всегда пристаю с трудными вопросами в самое неподходящее время, и не ответила. Она стала вспоминать, как папа много раз уходил утром на работу не позавтракав и как он ложился спать не поужинав, если в моём дневнике были двойки или замечания по поведению.
– И ты и я, – сказала мама, – толстокожие, бездушные существа. Ведь папа таял буквально на наших глазах!
8
В седьмую палату нас сначала не пустили, но мама таким голосом сказала сестре-хозяйке, что в тяжёлую для папы минуту его жена и сын должны быть с ним рядом, что сестра-хозяйка сама проводила нас к папе. А Кыша я привязал к столбику на газоне.
Мы