Заместитель руководителя в последний раз собрал всех сотрудников – до кого смог дотянуться. Новости были хуже некуда: ночью застрелился возглавлявший «спецотдел», арестованы два офицера, отвечавших за безопасность проекта. Почему не пришли за остальными – оставалось только гадать. А лучше, не терять времени, и воспользоваться неожиданным подарком судьбы. Зам раздал сотрудникам пачки денег в банковских бандеролях – «на первое время хватит». Предупредил, что пользоваться старыми своими документами опасно – только запасными, на другие имена, подготовленными заранее для каждого из сотрудников. Пресёк начавшиеся разговоры о том, кто куда поедет – не нужно, чтобы кто-нибудь из них, попавшись, мог навести преследователей на след коллег. С грустью выслушал в очередной раз оправдания тех, кто решил остаться. Уговаривать смысла не имело: всё тысячу раз говорено, с тех пор, как они узнали о том, что сняли Хрущёва, и руководство отдела с минуты на минуту ждёт дальнейших «оргвыводов». Понять их просто – у каждого семьи, дети ходят в школу, да и вообще, вдруг как-нибудь, да обойдётся? В конце концов, они честно служили – и продолжают служить! – Родине, а за интриги руководства какой-нибудь лаборант или мэнээс[3] не в ответе. Не объяснить наивным дурачкам, что непростительной виной является само причастие к Тайне, и никто не будет разбираться, чем ты занимался – настраивал ли приборы, разрабатывал ли стратегию обнаружения Пришельцев. Виноваты все, потому что – знают.

      И он не стал ждать. Получил «подъёмные», повторил несколько раз адреса «до востребования», куда надо, не раньше, чем через полгода, будет послать открытки. А так же названия газет, где появится, если что, статья с условленным словосочетанием в тексте. Знак того, что можно выходить из глухого подполья, возвращаться. В эту возможность он не верил, как и остальные – но запомнил, затвердил и убрал на дальнюю полочку своей памяти.

      Вряд ли за рулём сбившего его такси сидел то-то из людей Семичастного. Скорее всего, это была несчастливая случайность, а ещё вернее – следствие дикого напряжения последних нескольких суток, из-за которого он передвигался, словно в тумане и сам шагнул с тротуара под колёса несущейся «Волги». Удар был страшен – декоративный олень на капоте распорол бок, колесо проехалось по левой ноге, превращая колено в кровавую кашу из костей, хрящей и мышц. Но сознания он не потерял – терпел, стиснув зубы, нечеловеческую боль, и даже успел уговорить обихаживавшую его медсестру припрятать вещи, чтобы не случилось с ними что-нибудь в общей больничной кладовке.

      Новая