Он поглотит нас, думает Мимара, чувствуя, как старая паника гудит в ее костях. Она уже сыта по горло лишенными света чревами. Неудивительно, что скальперы были встревожены.

      Темнота деревьев, сказал Сарл.

      Кажется, дочь Эсменет впервые осознает всю чудовищность задачи, которую поставил перед ними волшебник. Впервые она понимает, что Кил-Ауджас был лишь началом их испытания – первым в череде невысказанных ужасов.

      Неглубокий обрыв опускается и переходит в неровный склон, рассыпая огромные камни по краю леса. Экспедиция пробирается вниз и заползает в Великие Космы…

      В зеленую тьму.

      Птицы пронизывают парящие навесы, но их крик звучит в отдалении, приглушен, как будто они поют, спрятавшись в чулок. Воздух спертый, густой от отсутствия свежего ветра. Земляной смрад пропитывает каждый вздох Мимары: запах щебня, превращенного в кашу сменой времен года, в землю – долгими годами и в камень – веками. Когда она поднимает глаза, то видит проколы белого сияния, просвечивающие сквозь рваный зеленый полог. С другой стороны, этот фильтрованный мрак делает темноту осязаемой, вязкой, как будто они тащатся через туман. Стволы в глубине равномерно черные. Сливаясь с промежуточными стволами, они постепенно делают тысячу гротов невидимыми. Это кажется почти игрой, накоплением скрытых пространств. Достаточно больших, чтобы таить целые народы.

      Хотя вокруг громоздятся массивные стволы и корни, почва в чаще мягкая и по ней легко идти. Они следуют по извилистой тропе между чудовищными деревьями, но все равно постоянно поднимаются и спускаются. Часто им приходится прорубать себе путь сквозь свисающие завесы мха.

      Кажется немыслимым, что люди когда-то ходили по этой земле с мотыгой и плугом.

      Скальперы не зря боятся Косм, полагает Мимара, но саму ее по какой-то причине страх покинул. Странно, что травма притупляет любопытство. Страдать от чрезмерной жестокости – значит быть избавленным от заботы. Человеческое сердце откладывает свои вопросы, когда будущее слишком капризно. В этом ирония скорби.

      Знать, что мир никогда не будет таким плохим, каким был.