Блеск минувших дней. Гай Гэвриел Кей
Читать онлайн книгу.
Джад, любящий детей своих! – произнес Морани ди Россо.
Я до сих пор помню его голос, произносящий эти слова. Думаю, в тот момент управляющий понял, что тоже мертв.
Похоже, мужества и воли не всегда достаточно. Или это оказалось слишком тяжело, думает Адрия.
Очень трудно удерживать внимание, даже просто оставаться в сознании, побеждая боль. На сырой, темной каменной лестнице стоит леденящий холод. Девушка слышит крыс, а возможно, и других тварей. У нее есть лампа, позволявшая видеть скользкие ступени, но левая нога не слушается, и поэтому Адрия не может просто миновать лестницу. Ей удается сесть и сползать со ступеньки на ступеньку, вытянув раненую ногу, потому что сгибать ее без крика оказалось невозможно, и неизвестно, кто мог услышать беглянку за поворотом.
Впрочем, все это будет неважно, если она не сумеет спуститься на первый этаж и добраться до маленькой дверцы, скрытой кустами. Как объяснили девушке, эта дверца открывает путь прямо в осеннюю ночь за городскими стенами, где ее ждет Коппо и другие, где кони и спасение.
Сейчас Адрия сидит на лестничной площадке, пытаясь собраться с силами. Это, должно быть, третий этаж дворца. Если как следует поискать, вероятно, дверь найдется и здесь. Ей необходимо передохнуть. Она понимает, что это опасно, но… ей необходим отдых, хотя бы совсем недолгий…
Адрия приходит в себя от звука и от нахлынувшей боли. Видит на стене над собой свет другой лампы, падающий из-за поворота. Сама лампа и тот, кто ее держит, пока остаются невидимыми. К тому времени ее собственная лампа уже погасла, но какое это теперь имело значение?
Они будут делать со мной ужасные вещи, думает она. К счастью, у нее за поясом кинжал Уберто. Некоторые вещи можно контролировать, даже в самом конце. Интересно, сможет ли она убить еще кого-то прежде, чем ей придется убить себя? Или она просит у Бога слишком много?
Сначала мы увидели кровь.
Она образовала густую, темную лужицу возле изуродованных гениталий графа. Я уставился на них, потом отвел взгляд, с трудом сглотнув, – я никогда не видел ничего подобного. Раньше я был слишком мал, затем жил в Авенье, пока не повзрослел, и не видел войны. Мы слышали о том, как после захвата городов младенцев ради забавы подбрасывали в воздух и ловили на пики. Но как бы ужасны ни были эти рассказы, они оставались просто рассказами, услышанными в школе. Мы изучали философию Древних, музыку, придворный этикет. Мы сражались друг с другом на деревянных мечах, потом осторожно, под присмотром, на настоящих. Случались переломы и травмы, иногда мальчишки из семей, ненавидящих друг друга, намеренно наносили друг другу колотые раны, но… не такие.
А когда я взглянул на лицо графа, то кое-что заметил. Он вцепился обеими руками себе в горло, будто задыхался. Я и сам с трудом заставил себя дышать. И думать.
Гуарино всегда говорил, что когда настоящий придворный встречается с чем-то неожиданным, то сначала медленно и терпеливо делает определенные умозаключения. Конечно, я не относился к придворным, но он был моим наставником, и я пытался жить так, как