– Ну что, война началась?

      – Нет еще.

      – А скоро она начнется?

      – Вы так говорите, будто надеетесь на это.

      – Терпеть не могу, когда не держат обещаний. Эти шуты гороховые посулили нам войну пятнадцатого в полночь. Уже шестнадцатое – и ничего. Над кем они издеваются? Над миллиардами затаивших дыхание телезрителей?

      – Вы за эту войну, господин Тах?

      – Приветствовать войну? Ну вы даете! Как можно приветствовать войну? Что за глупый и праздный вопрос! Много вы знаете людей, которые радовались бы войне? Спросите еще, не ем ли я на завтрак напалм, если на то пошло!

      – Вопрос о вашем питании уже достаточно осветили без меня.

      – Вот как? Вы вдобавок шпионите друг за другом? Грязную работу пусть кто-то сделает за вас, а вы снимете сливки, да? Очень мило. И, верно, считаете себя куда умнее, задавая блестящие вопросы: «Вы за войну?» Стоит ли быть гениальным писателем, читаемым и почитаемым во всем мире, и получить Нобелевскую премию, чтобы какой-то сопляк донимал меня тавтологическими, я бы сказал, вопросами, на которые последний дурак сказал бы слово в слово то же, что и я!

      – Ладно. Значит, вы не приветствуете войну, но хотите, чтобы она началась?

      – При нынешнем положении вещей она необходима. Солдатики-то возбуждены, аж штаны лопаются. Надо дать им кончить, иначе у них вскочат прыщи, и им ничего не останется, как вернуться, горько плача, к мамочке. Обманывать надежды молодежи нехорошо.

      – Вы любите молодежь, господин Тах?

      – Нет, у вас просто талант задавать блестящие вопросы, и главное – оригинальные! Да, представьте себе, я просто обожаю молодежь.

      – Для меня это неожиданность. Зная вас, я бы скорее предположил, что вы ее на дух не переносите.

      – «Зная вас»! Да что вы себе позволяете?

      – Ну, то есть зная вашу репутацию…

      – И какова же моя репутация?

      – В общем… трудно сказать.

      – Ясно. Пожалею вас и не буду настаивать.

      – Значит, вы любите молодежь? А почему?

      – Я люблю молодежь, потому что у нее есть все, чего нет у меня. За это она заслуживает любви и восхищения.

      – Какой волнительный ответ, господин Тах.

      – Дать вам носовой платок?

      – Почему вам непременно нужно высмеивать благородные порывы вашей души?

      – Благородные порывы моей души? Как вам, черт возьми, в голову пришла такая дичь?

      – Извините, господин Тах, вы сами навели меня на такую мысль: ваши слова о молодежи были поистине трогательны.

      – Копните поглубже, увидите, много ли в них трогательного.

      – Что ж, давайте копнем.

      – Я люблю молодежь, потому что молодые люди красивы, проворны, глупы и злы.

      – ?..

      – Не правда ли? Волнительный ответ, как сказали бы вы.

      – Я полагаю, вы шутите?

      – Я похож на шутника? И потом, где вы видите шутку? Хоть одно из этих определений, по-вашему, не соответствует действительности?

      – Даже