Секретный дьяк. Геннадий Прашкевич
Читать онлайн книгу.
Иван Иванович! Совсем новая! – вынырнула из дверей проворная Нюшка, сенная девка. – Говорят, из дальних мест пробирается в Киев на богомолье, по обещанию. Вот все ходит да кликает своим нелепым гласом!
– Беды бы не накликала, – перекрестился Иван и попытался ущипнуть Нюшку за высокий бок, но девка ускользнула, смеясь:
– Неловкий вы сегодня, Иван Иванович.
– Неловкий, – печально согласился Иван. И пригрозил на всякий случай: – Сорока-белобока, дай хлеба немного, а Нюше-горюше мужа – бескрылова да косорылова! – И ласково подсказал: – Ты, Нюшка, не забудь, поставь наливку на стол…
– Это как барыня скажут, – дерзко ответила Нюшка. Но пожалела опечаленного Ивана: – Барыня сегодня сердитые. Может, потому, что вас вчера домой опять в чужой привезли телеге. Вы громко воинскую песню пели и ругались. Барыня сказали, что погонят вас со двора. Совсем не в себе были.
– Это как же так, не в себе? В ком же?
– Тьфу на вас! – замахала руками Нюшка. – Я барыню боюсь, вы барыню только сердите. Ох, погонят вас со двора!
3
Томительно прислушиваясь к головной боли, гоня прочь дурные мысли, Иван посидел немножко на лавке, уютно укрытой вышитой дорожкой. Даже провел пальцем по дорожке, кое-где прожженной, но умело заштопанной. Когда-то на лавке с трубкой в руке любил отдыхать неукротимый маиор Саплин – курил матросский табак. В нише изразцовой печи всегда стоял у него горячий кофейник. В отличие от Ивана неукротимый маиор Саплин заведомо не знал никакого томления духа. Несмотря на свой малый рост, был крепок во всем, даже на выпивку. Ну, совсем крепкий был человек.
Иван тихонько повел носом. Душно, по-домашнему, тянуло геранью с окна.
На стене – ковер мунгальский с бахромой, не такой богатый, как в спальне соломенной вдовы, но почти новый, почти не вытертый; и коврики китайчатые цветные – заботами вдовы; опять же скатерки разные вышитые, цветные занавески. На полу волчья полость – согреть ноги, когда озябнут. Все мелочи в дому вытканы, вышиты самой вдовой или ее девками. А чего ж? Говорят, государыня и та не стыдится царю Петру самолично коптить колбасы. Почему бы и бедной вдове, пусть и соломенной, не вышить скатерку?
Иван осмотрелся, вздыхая, будто правда мог увидеть вокруг себя что-то новое.
Изразцовая голландская печь, как леденец, празднично поблескивала – голубым и синим. Затейливые птицы, загадочные литеры бежали по поблескивающему обогревателю, дышали уютным теплом. Иван любил Елизавету Петровну. После давней смерти стрельца Матвеева, зарезанного в Сибири злыми шоромбойскими мужиками, соломенная вдова многому Ивана научила. Например, любви к чтению. Никогда не могла сдержаться, всегда обильно заливалась слезами, когда Иван читал ей вслух прелестное сочинение «Гисторию о российском матрозе Василии Кариотском и о прекрасной королевне Ираклии флорентийской земли».
Да и сам Иван не раз смахивал слезу.
Душевная книга. В ней сын дворянина и сам дворянин, этот Василий, получив родительское