Но я уже жила другой жизнью. Переманив к себе на работу опытную шляпную модистку Люсьен, я принялась переодевать головы парижских модниц. Бедная Люсьен! Она первой испытала на себе нрав мадемуазель Шанель. Мы ссорились по любому поводу, нет, не из-за моделей, как раз их Люсьен воспринимала прекрасно. Ссорились из-за клиенток.

      Мне казалось, что, создавая оригинальные шляпки и одежду, я совершенно не обязана еще и порхать вокруг заказчиц. Какого черта! Почему нужно учитывать их между собой дружбу и ненависть?! Какое мне дело до того, что супругу и любовницу какого-нибудь барона или герцога нельзя одновременно привечать в ателье? Пусть сами разбираются со своими отношениями.

      Я не желала заглядывать в глаза клиенткам, полагая, что вполне достаточно просто работы, Люсьена заламывала в отчаянье руки:

      – Мадемуазель, вы испортите отношения со всеми, кто приносит вам деньги.

      – Тогда носитесь с вашими клиентками сами! Я не буду выходить на примерки!

      Я действительно долго пряталась, уже став достаточно известной, предпочитала отправлять в салон помощниц.

      Закончилось все тем, что Люсьен хлопнула дверью. Вернуть ее смог только Кейпел (разве можно отказать такому мужчине!). Мы помирились, но, думаю, ей было очень тяжело.