Германские рассказы. Александр Александрович Телегин
Читать онлайн книгу.
с утра до вечера сидит с ней.
Инга Макарова родила дочь. Старики счастливы.
– Как назвали? – спросила у них Лиза.
– Паулина, – ответила Гермина.
– Паулинхен, – сказал Владимир Анатольевич: он страстно желает быть больше немцем, чем его жена.
Они перестали бывать у нас, всецело поглощённые заботами о внучке.
Как-то утром в умывальной комнате я встретил одного человека. Я и раньше его видел, только издалека. Он казался мне важным и надменным. Вот и тут он в бархатном халате, как старинный русский барин, собрался бриться электробритвой «Бош».
Поздороваешься по-русски, ещё фыркнет. Но и не здороваться нехорошо:
– Guten Morgen, – сказал я.
А незнакомец ответил:
– Guten Morgen,
Liebe Sorgen!
Sind Sie wieder alle da?
– Ja, ja, ja!20
– Остроумно! – опять сказал я по-немецки.
– Да уж! А что ты всё по-немецки? Успеем ещё наговориться. Давай по-русски. Ничего, что я на ты?
– Конечно ничего. Я Александр, приехал из Новосибирской области.
– А меня зовут Эдуард Львович Шнайдер. Я из Караганды.
– Вы родственник Александру Ивановичу Шнайдеру?
– Нисколько. Просто однофамильцы.
– А кем вы работали в Караганде?
– Ты как думаешь?
– Караганда… Минимум начальник управления.
– Нет! Работал простым электриком на шахте.
– Да вы что! Мне всегда казалось, будто вы только что вышли из Кремля с совещания у Президента.
– В Кремле не был, а мать моя там была. Она летом 1965 года в составе делегации ездила к Микояну насчёт восстановления автономии на Волге.
– И что она рассказывала?
– Говорила, что Брежнев относился к этому вопросу положительно. Но когда узнал Кунаев21, немедленно позвонил ему: «Что вы делаете! У меня сельское хозяйство без рабочих останется». И Леонид Ильич дал задний ход. Только учти, я тебе рассказываю со слов моей матери. Потом я говорил с другим членом той же делегации – он сказал, что им в ЦК с самого начала сказали: никакой немецкой республики на Волге не будет.
– И такое бывает… Делегация одна, а слышат разное. А вы на Волге родились?
– Да. В Марксе.
– У меня дед и отец из Маркса. А мать из Паульского – это три километра от Маркса. Она там училась в педагогическом училище. А вы помните то время?
– Мне было шесть лет. Как не помнить! И Волгу помню, и как к бабушке ездили. Степь помню от края до края в алых тюльпанах. Ты не представляешь, какая это красота! У меня дыхание перехватило от восхищения, когда увидел её впервые. Родители у меня были идейными. Отец перед войной работал инженером на заводе «Коммунист». Мать всю жизнь состояла в партии и осталась верна, несмотря ни на что. Когда она говорила о республике, у неё глаза светились от счастья.
– А как же репрессии? Как ваши родители их объясняли?
– Ты знаешь… У матери брат, мой дядя, сидел семнадцать лет. Больно им было об этом говорить, как больно прикасаться к ужасной семейной тайне. Но относились к этому…
Доброе утро, дорогие заботы! Вы снова все здесь? – Да, да, да!
В то время Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана