Облако Пустоты. Жизнеописание и наставления великого чаньского учителя Сюй-юня. Сборник
Читать онлайн книгу.
мост Лудин на металлических цепях, в 300 чжанов длиной (103 м). Он раскачивался, когда по нему шли, что требовало большой осторожности и обычно пугало путников. Двигаясь на восток, я прошел через Дацзяньлу, Литан (также называемый Лихуа), Батан (также называемый Баань) и оттуда, пойдя на север, достиг Цамдо. Продолжая свое путешествие на запад, я прибыл в Шиду, в Аланьдо[25] и Лари, где обширная территория была скудно заселена ханьцами, тибетцами, монголами и дикими племенами, говорившими на отличных друг от друга языках, лишь немногие из которых говорили по-китайски. В Литане есть священная гора Гонгкар (7556 м), святое место для последователей тибетского буддизма. В Батане очень высокие горы, а город Цамдо расположен в месте слияния рек. Большинство людей в этом районе были приверженцами ламаизма. Из Лари я пошел на юг и добрался до Цзянда (вероятно, Гямда), за которой начиналась тибетская граница. Продолжая свое путешествие через границу в Тибет, я переправился через реку Усуцзян [26], а потом через реку Лхаса и вскоре прибыл в Лхасу, столицу и объединенный административно-религиозный центр всего Тибета.
К северо-западу от города возвышалась гора Потала, на которой расположился в 13 уровнях дворец Потала. Его здания сверкали золотом на фоне голубого неба во всем своем внушительном величии. Именно здесь «Живой Будда», Далай-Лама, восседал на своем троне в окружении 20 тысяч монахов. Поскольку я не понимал по-тибетски, я просто посетил монастыри, совершая воскурения и отдавая дань почтения «Живому Будде».
Из Лхасы я направился на запад и, пройдя через Гонгкар и Цзянцзы, достиг Шигацзэ, к западу от которого находился монастырь Ташилунпо. Это было большое и красивое сооружение, занимавшее площадь в несколько квадратных ли и являвшееся административным и религиозным центром Западного Тибета, где другой «Живой Будда», Панчен Лама, восседал на своем троне в окружении четырех или пяти тысяч монахов. Во время своего путешествия из провинции Сычуань в Тибет, на что ушел год, я передвигался днем и отдыхал ночью. Зачастую я не встречал ни одной живой души в течение нескольких дней, поднимаясь в горы или переправляясь через реки. Птицы и звери были не такими, как в Китае, и обычаи также отличались от наших обычаев. Их сангха не предусматривала соблюдения монашеских правил, и в большинстве своем монахи ели говядину и баранину. Они разделялись на секты, знаком различия которых были красные и желтые шапки. Я думал о днях Собрания Чжэтаваны и не мог сдержать слезы[27]. Так как год приближался к концу, я вернулся из Шигацзэ в Лхасу и встретил там Новый год.
Мой 50-й год (1889–1890)
Мне не хотелось оставаться в Тибете, и с наступлением весны я отправился на юг через Лага и Ядун (иначе называемый Маотунь), который был воротами в Индию из Тибета. Я прибыл в Бутан, перейдя через горные цепи, названия которых были мне неизвестны, хотя я однажды слышал, как их называли «Луковичным хребтом» или «Снежным хребтом» (Гималаи).
У
Шиду и Аланьдо – китайские транскрипции местных географических названий. К счастью, Лари может быть легко идентифицирован и дает представление о его окрестностях.
Усуцзян, вероятно, приток реки Брахмапутра (Ярлун Цзанпо).
Буддийская сангха обычно запрещает мясоедение, и Сюй-юнь вводил решительные реформы в китайских монастырях везде, где обнаруживал случаи мясоедения. Следовательно, он был шокирован тем, что употребление в пищу мяса было, как он обнаружил, весьма обычным делом для тибетских буддистов. Тибетский климат и почва не очень-то способствуют получению хороших урожаев овощей, а урожаи злаковых культур зачастую скудны. Таким образом, в силу простой необходимости тибетские монахи часто употребляют мясо. Ячмень и просо иногда дают неплохой урожай, но редко в количествах, достаточных для удовлетворения всех потребностей. Сюй-юнь придерживался строгой вегетарианской диеты весь период своего пребывания в Тибете и, очевидно, находил соответствующую пищу для поддержания тонуса. Предписания винаи однозначно не исключают применения мяса в качестве пищи, главным образом потому, что монахи, как правило, просят милостыню или едят то, что их благодетели им предлагают. В Китае предписания винаи связывают с «Брахмоджала сутрой», которая действительно исключает употребление мяса, подобно «Ланкаватара сутре». Таким образом, в Китае канон явно запрещает мясоедение.