И жизнь моя – вечная игра. Владимир Колычев
Читать онлайн книгу.
уже поставил себя на ноги, широко развел их для большего равновесия, расправил широкие плечи. Рука на рукояти меча, в глазах животное веселье и звериная угроза. Тимофей вспомнил, как бился на кулаках с боярскими дружинниками, но этого детину припомнить не смог. Может, он тоже бил его наравне с остальными, а может, рядом стоял. Так или иначе, он знал о том случае, поэтому относился к Тимофею как к своему врагу.
Орлику стало не по себе. Изверга этого он не боялся, надо будет – прихлопнет как муху. И не посмотрит, что у него меч отточенный. А испугался он не за себя, а за родных своих. Изба его новая у реки, на самом отшибе пригородного селища. Нагрянь охальники по напуску боярина – беды не миновать. Или дом сожгут, или... Сестры у него молодые, на выданье. Кто их потом замуж возьмет?..
Тимофей угрожающе насупился, сверкнул взглядом.
– Здоровье мое погожее, а ты вот без языка остаться можешь. Говоришь много, да не по делу.
– А ты не грози мне, упырь киевский.
Тимофей удивленно и устрашенно повел бровью. Похоже, боярские приспешники справлялись о нем у людей, узнали, в какой дружине он служил в своем недалеком прошлом... Хорошо, если обошлось без последствий для его семьи.
– Если хоть один волос с головы моих сестер... – начал было он, но ратник оборвал его.
– За сестер не бойся, – ехидно ухмыльнулся он. – За себя бойся.
– За себя то я постою... И вас всех положу, если что не так...
– О! За такой разговор тебя к боярину на суд вести надо!
– Веди. Только смотри, не надорвись.
– Зря ты гоношишься, – угрожающе покачал головой ратник. – Добрые мы, но если разозлимся... Разбудишь лихо, горько о том пожалеешь. Если будет, чем жалеть...
– Горазд же ты языком нарезать, – криво усмехнулся Тимофей. – Давай в честном бою сойдемся, посмотрим, чья возьмет!..
– Нельзя мне. На страже я... А вечерком сегодня подходи, пободаемся. Сам приходи и другов своих приводи.
– Нет у меня здесь другов, – покачал головой Тимофей. – Не успел заиметь... А ты, стало быть, с другами будешь?
– Если страшно стало, так и скажи... – презрительно хмыкнул детина и, насупив брови, грозно рыкнул: – Проходи, морда пришлая, не мешай службу нести!
– Мы еще встретимся, – уходя, сказал Тимофей.
Выбора у него не было. Не должен он был давать спуску этому зарвавшемуся вою, обязан был дать ему укорот, чтобы не смел больше оскорблять его.
Дома его ждали мать и сестры. Обрадовались ему, накормили кашей, напоили молоком. Сообщили радостную новость – к старшенькой Ульяне жених заслал сватов. Правда, день свадьбы назначен не был, потому как Тимофей не сказал своего слова.
– А когда хотите пожениться? – спросил он.
– Как обычно, на Ивана Купалу.
– Языческий праздник, – нахмурился Тимофей.
Он долго жил в Киеве, в городе, который считался оплотом христианской веры на Руси. Там и каменные храмы о золотых куполах в большом множестве, и митрополит из Константинополя.