Не мамкай!. Маша Трауб
Читать онлайн книгу.
медицинскими показаниями и эстетическими. После чего удалила родинку так, что даже шрама не осталось.
После этого сын снова стал бриться. А я гадала – почему он сразу не сказал мне про эту родинку? Почему я сама не догадалась и искала подводные камни там, где их нет.
Та же врач в рамках лекции сообщила моему сыну, что любые проявления членовредительства – тоннели в ушах, болты в бровях, разрезы, пирсинг – лечатся. Главное, вовремя выпить таблетку. Да, таблетка от этого существует. Давно. Если что, она даст телефон психиатра, который выпишет рецепт. И никакого селфхарминга.
Видимо, на сына произвела сильное впечатления та лекция врача. Во всяком случае, он, уже не нервный подросток, а вполне себе совершеннолетний, адекватный, уверенный в себе студент, в один прекрасный день попросил меня записать его к тому же врачу. Василий подумывал сделать татуировку, «набить рукав», и хотел проконсультироваться со специалистом – на руке у него слишком много родинок. Я записала. Перед консультацией из кабинета врача вышла девушка – ровесница моего уже восемнадцатилетнего на тот момент сына. Девушка влюбилась, и ее бойфренд предложил закрепить связь совместной татуировкой на запястьях – датами знакомства, обозначенными в виде кардиограммы. Чтобы этот счастливый день невозможно было забыть. Татухи влюбленные набили, но любовь прошла быстрее, чем ожидала барышня. С бойфрендом девушка рассталась и отправилась сводить татуировку. Пила водичку из бойлера, плакала и рассказывала, что сводить дорого и больно. Но даже не это самое ужасное.
– Вот, смотрите, у меня шрамы! – Девушка показала руку, на которой образовался рубец. Василия потряс не рубец, не ожог на запястье, даже не стоны девушки, раздававшиеся во время процедуры, а запах, который стоял, несмотря на настежь открытые в кабинете врача окна.
– Это сожженная кожа так пахнет? – спросил Василий у врача. И решил повременить с татуировкой.
Врач прочла ему еще одну лекцию, объяснив, что татуировка никак не связана с родинками, а вот с риском остаться со шрамами связана напрямую.
– А когда можно? – уточнил сын.
– После двадцати пяти, – спокойно ответила врач. – Но если соберешься колоть шею или лицо, это не ко мне, а к психиатру. От этого тоже есть таблетки.
– Да? – Сын не верил, что татухи «лечатся».
– Смотри. – Врач открыла в телефоне фармакологические свойства и описание действия препарата.
Сын кивнул и сообщил, что с «рукавом», пожалуй, повременит.
В нашей школе за зеленые, розовые и других ядерных оттенков волосы детей отправляют к директору и вызывают родителей. Форма обязательна, колготки темно-синие. Девочки из старших классов носят на запястьях резинки для волос и, когда на горизонте появляются директор или завуч, забирают распущенные волосы в аккуратный пучок. Многие мои подруги считают, что у нас не школа, а полный ужас – никаких возможностей для самовыражения ребенка. Католический монастырь какой-то. Но мне кажется, что для младших школьников необходима форма, запреты на дреды и прочие эксперименты