Грейс закрыла глаза, наслаждаясь прикосновением мужских губ. Да, так же божественно, как она помнила. Может, еще лучше.

      Она определенно ощутила искру.

      Вернее, настоящий фейерверк.

      Когда Джош отстранился, она открыла глаза. Прямо перед ней были его, темно-карие, в которых вспыхнуло такое же удивление, как ее собственное, прежде чем Джош его спрятал.

      – Договорились. На сегодня, – сказал он.

      Сказал. Не спросил. Мужчина, что с него взять. Но сегодня он выглядел еще более уставшим, чем вчера, и это интриговало и тревожило ее. Она остро чувствовала близость этого большого тела, сегодня не облаченного в мокрый, с прилипшими песчинками больничный костюм. На нем были брюки свободного покроя с накладными карманами и свитер грубой вязки, все черное, все обычное, но дорого смотревшееся, словно он сошел с рекламного плаката.

      Но еще острее она сознавала, что весь класс смотрит на них.

      Пожирая глазами.

      Ее телефон зажужжал. Эсэмэс от Люсиль:

      «Солнышко, я не хочу торопить тебя. Но ходят слухи, что у доброго доктора лучшие руки во всем Лаки-Харборе. Постарайся его заполучить».

      Грейс подняла голову и послала взгляд в сторону Люсиль.

      Та невинно улыбнулась.

      Грейс закатила глаза и кивнула Джошу.

      – Ладно, договорились.

      Он вручил ей ключ от дома и удалился.

      Грейс смотрела ему вслед, думая, что руки – далеко не самая лучшая часть его тела.

      – Простите, я на минуту, – сказала она и поспешила догнать Джоша в холле.

      Тот обернулся к ней, и она тряхнула головой. Тело все еще пело от поцелуя.

      – Что это было? – спросила она.

      – Сами знаете.

      Еще бы! Еще бы она не знала. Химия. Святой Толедо, еще какая воспламеняющая химия!

      – Но так не должно было быть! Только не между нами!

      Они как ночь и день. Масло и вода. Он может не знать этого, зато знает она.

      – Все это случайность.

      Она только об этом и думала. Что все это чистая случайность.

      Но его глаза потемнели, и в ответ у нее тут же затвердели соски.

      – Ладно, может, и нет, – пробормотала она и скрестила руки на груди, на фальшивом пятом размере.

      Он подступил ближе и тихо сказал:

      – Я бы доказал вам, но не люблю целоваться на людях.

      Она оглянулась и увидела Люсиль и головы остальных, выглядывающих из комнаты. Все бессовестно подслушивали. Она нетерпеливо махнула рукой, прогоняя нахалок,