Мое сознательное вхождение в жизнь Церкви произошло в конце 1970-х годов и связано с храмом Воскресения словущего на Успенском Вражке. Этот храм расположен в самом центре Москвы, в квартале, где проживает творческая интеллигенция: рядом находятся Дом композиторов и Дом художников, в нескольких минутах ходьбы – Консерватория. В советское время в храме можно было за богослужениями видеть певца Ивана Козловского, актеров Иннокентия Смоктуновского, Владимира Заманского, многих других известных деятелей искусства. Как и все московские церкви того времени, храм Воскресения словущего был переполнен молящимися в каждый воскресный и праздничный день, а в пасхальную ночь все примыкающие к нему улицы заполнялись народом, стоявшим с зажженными свечами.

      В храме Воскресения словущего на протяжении четырех десятилетий служил митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим, одновременно занимая должность председателя Издательского отдела. Настоятелем тогда был протоиерей Леонид Ролдугин. В храме пел прекрасный хор, один из лучших в Москве. Но самые яркие воспоминания связаны с богослужениями, которые совершал Владыка Питирим, тогда архиепископ Волоколамский. В этих службах раскрывалась глубокая любовь Владыки к Богу и Церкви – любовь, которую он унаследовал от своего отца-священника, репрессированного в 1930 году, от своего духовного отца преподобного Севастиана Карагандинского, от своего наставника Святейшего Патриарха Алексия I. Люди, знавшие Патриарха, утверждали, что в своем служении Владыка Питирим – вольно или невольно – подражал ему. Но мы, представители молодого поколения, об этом не задумывались. Мы могли лишь восхищаться служением архиепископа – торжественным, величественным и в то же время глубоко молитвенным.

      Однажды, когда мне было лет тринадцать, в канун Великой пятницы я был в храме Воскресения словущего. Читали Двенадцать Евангелий. Несмотря на продолжительность службы, усталость не чувствовалась – настолько ярко возникали в уме образы, связанные с последними днями земной жизни Спасителя. Евангелия читали поочередно архиерей и священники, все стояли с зажженными свечами. Вдруг по окончании последнего чтения Владыка Питирим обернулся ко мне – а я стоял возле кафедры, прямо за его спиной, – и протянул мне свою горящую свечу. Я не понял, зачем он это сделал и почему именно мне,