Человек, который плакал от смеха. Фредерик Бегбедер
Читать онлайн книгу.
«Ты навсегда останешься насильником – несмотря на оправдательный приговор». Это не смелая шутка, а низость. Любое возражение или протест жертвы запускает неостановимый «эффект Барбары Стрейзанд». Напомним историю вопроса: американская певица и актриса возмутилась, что газета напечатала фотографию ее дома, подала жалобу – и ее адрес узнали миллионы сограждан. Юмористы каждый день благодарят исполнительницу The Way We Were[51] — она предоставила им право клеветать без остановки: отвечать прессе – все равно что доводить до сведения широких масс именно то, что хочешь от них утаить.
Октав до сих пор краснеет, вспоминая собственную неудачную шутку в адрес Эмманюэля Макрона: «…его ботинки от Berluti и костюм за 10000 евро…» Облажался, потому что захотел выпендриться. Генеральный секретарь президентской партии «Вперед, Республика!» Ришар Ферран выслушал эту диатрибу[52] — пришлось по должности! – после эфира отвел его в коридоре в сторонку и сказал с вежливо-презрительной улыбкой: «А знаете, Октав, вы ошиблись, Эмманюэль носит костюмы от Jonas & Cie ценой по 300 евро»[53]. Исправлять промах Октав не стал и слова «обиженному» не предоставил. Несправедливость юмористов окончательна и бесповоротна. Мсье Ферран понимал, что эта клевета и не клевета вовсе, но решил указать Октаву на «недопустимость распространения ложной информации». Юмор подобен диктатуре, он не предполагает права на ответ. Мнимая легкость делает его беспощадным. Жалуешься? Тебя будут считать нудным, тупым и обидчивым. Юмор – это фейк-новость с прицепом в виде заранее записанного смеха, и Октав был частью этой системы. Сколько человек из трех миллионов слушателей все еще считают, что Макрон ходит в костюмах за 10000 евро? Октаву придется жить с этой мелкой подлостью на совести, хотя он не забудет ни удрученное лицо мсье Феррана, ни свою натужную дерзость. С юмористами не спорят… Еще одно воспоминание: Рашида Дати[54] покидает студию, решив не слушать разглагольствования Шарлотты о своих прогулах заседаний Европейского парламента. Шарлотта имела полное право позубоскалить на этот счет, но понятен и жест Дати. Ключом новой диктатуры стала невозможность возражать, спорить и защищаться, если не хочешь прослыть брюзгой и старой ворчливой кошелкой. После нападения на Charlie Hebdo все французские карикатуристы освящены свыше и наделены всеми правами, ведь их профессия в трауре. «Бросьте, мы просто шутим!» Октав ненавидит эту отмазку. «У вас совсем нет чувства юмора, это просто шутка!» Получается, что теперь, кроме парламентской неприкосновенности, у нас появился иммунитет юмориста. Юморист может оскорблять, унижать, «опускать», тешить свою злобность, если не забывает в конце произнести волшебную фразу: «Да я прикалывался!» Убийственные шутки приходится встречать без бронежилета. Когда Карлоса Гона[55] арестовали и бросили в тюрьму в Японии, юмористы France Publique всласть на нем оттянулись, не удосужившись выяснить, виновен он или нет. Все вышло еще хуже, когда Патрик Балкани[56]
Речь, содержащая резкую критику.
Стиль Эмманюэля Макрона французские СМИ обсуждают регулярно – вся страна знает, что он покупает костюмы в магазине
Мэра французского города Левалуа-Перре Патрика Балкани признали виновным в уклонении от уплаты налогов и приговорили к четырем годам тюрьмы.