Гадалкины сказки. Ирина-Ариадна-Лиля Деймос
Читать онлайн книгу.
Информацию как правильно ухаживать прочитала потом, когда наигралась. Слезливый смайлик, птенцу его не оценить. Да, это поколение умеет издеваться, но заторможенное. Для того, чтобы нахулиганить всласть им не хватало смелости. На самопожертвование способны были единицы, мешал вбитый с пелёнок прагматизм.
– Понимаешь, когда я говорю, что некоторые получают высшее образование всеми правдами и неправдами, то молодёжь спрашивает, а неправдами это как? – Возмущённо взмахнула ладони Ирина.
– Ну, правильно. – Примирительно произнесла рыжая товарка.
– Чего тут правильного?
Поступать в Институт было особым словосочетанием. Нельзя воспринимать его так, как оно написано. Это не сдать экзамен на отлично или пройти как золотой медалист или как в новом положении по хотенью Яги-Еге. Одноклассница Ирины растерянно посмотрела на подруг после своих же слов: профессор пообещал, что я поступлю обязательно, если приведу ему в постель своего брата. Ещё можно было заплатить невероятную сумму денег в конвертируемой валюте, привезти несколько ящиков заграничного коньяка или дублёнку. Вот так и набирался первый курс. И педагоги были, наверное, правы, обзывая их тупой бестолочью. Только разве они сами не были в доле взяточников, принимая вступительные работы. Тогда ей шёл семнадцатый год.
После отбывания пяти лет проклятия Второй Пропасти она захотела учиться. Чтобы вернуть убитую пилюлями память и возможно, даже кем-то работать. Поступать сразу в среду заучек было наглостью. После трёх лет училища в самый раз. Должна быть лазейка, и она её нашла. Брали ещё и тех, кто ходил на подготовительные курсы. Хоть и прошло восемь лет, но преподаватели по привычке называли их бездарями, особо одарёнными и ослами. И она знала, как они старательно высчитывают, кого и для каких целей берут на так называемое обучение. Да, вывеска опять лгала, и это заведение не соответствовала заявленному названию. Надежду обрести знания медиум возложила на библиотеки. Старинные фолианты, а также изданиям периода распада ПППР, оттаявшие от цензуры, и не прогадала.
Можно ли было вернуть обратно на сто лет назад мысли жителей Пурисии. Если заменить желание отомстить на сожаление о допущенной ошибке. Хотя бы так. Или мы обречены. Улыбки потеряли тень искренней радости, а стали только уступкой этикету. Беспечный смех и вовсе был изгнан из собраний. На месте его было только зубоскальство да злые шутки на ухо. Слёзы видели только сигаретный дым, подушки, подъезды и ливневые дожди. В таком жёстком каркасе душа никак не могла воспарить. Но если небеса отчаялись, то не лучше ли спокойно созерцать, как свершится высший суд.
– А я отношусь ко всему спокойно. Считаю, пусть все живут, как умеют. Не вмешиваюсь.
– Я тоже. – Сказала Ирина. Но тут же взвилась.
– Тоже не вмешивалась. Родилась в одной семье девочка. Заболела малокровием. Дети болеют, когда расстраиваются. Они развелись, а о ребёнке