Двуликий Берия. Борис Соколов
Читать онлайн книгу.
не на юго-западе, как предполагал Генштаб Красной Армии, а в центре, и удар 152 советских дивизий пришелся бы не по 100, а всего лишь по 30 германским дивизиям. При этом ударная советская группировка подверглась бы мощному контрудару во фланг, который нанесла бы наиболее сильная германская группа армий «Центр». Низкая подготовка советских летчиков и танкистов, острая нехватка средств связи, слабое взаимодействие разных родов войск гарантировали, что и в случае, если бы Красная Армия упредила вермахт и нанесла удар первой, она все равно потерпела бы тяжелое поражение.
Германский план «Барбаросса», предусматривавший наступление на всех трех стратегических направлениях, в большей мере был застрахован от ошибок разведки в определении дислокации советских войск. Если бы, скажем, основная группировка Красной Армии располагалась не на юго-западном, а на центральном направлении, это обстоятельство замедлило бы продвижение группы армий «Центр», но зато группа армий «Юг» наступала бы в гораздо более высоком темпе, чем это произошло в действительности. И тогда Сталин, возможно, расстрелял бы не Павлова, а Кирпоноса. Вот и вся разница.
Уже в середине мая 1941 года, когда был окончательно готов план превентивного удара, стало ясно, что из-за того, что еще не было завершено сосредоточение войск, начать наступление 12 июня, как первоначально планировалось, не удастся. Поэтому, как показывают сроки передислокации войск и завершения формирования польской дивизии, вторжение в Западную Европу было перенесено на июль. При этом точной даты начала операции, по всей вероятности, так и не было установлено, поскольку она зависела от срока завершения сосредоточения сил и средств. Можно предположить, что, как и перед нападением на Финляндию, точный день начала наступления Сталин вообще не собирался фиксировать ни в одном документе, а хотел отдать соответствующий приказ устно, по телефону.
Как свидетельствует тогдашний нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов в опубликованной в 1966 году книге мемуаров «Накануне», «И.В. Сталин представлял боевую готовность наших Вооруженных Сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». Поэтому советский вождь бесстрашно готовился броситься в пучину войны с самой сильной в тот момент армией Европы. Ему и в страшном сне не могло привидеться, что придется отступать до Москвы и Сталинграда.
Есть у Николая Герасимова и еще одна значимая проговорка в посмертно опубликованной книге «Крутые повороты». Кузнецов упоминает, что Жуков, после своего назначения в феврале 1941 года начальником Генштаба, но еще до начала Великой Отечественной войны, проявлял «прохладное отношение к флоту», поскольку, «в то время сравнительно