«С Богом, верой и штыком!» Отечественная война 1812 года в мемуарах, документах и художественных произведениях. Сборник
Читать онлайн книгу.
было нам в Отечестве своем
Терпеть татаров власть и в униженной доле
Рабами их сидеть на княжеском престоле? —
Или
Ах! Лучше смерть в бою,
Чем мир принять бесчестный!
или
Иди к пославшему и возвести ему,
Что Богу русский князь покорен одному, —
бывали покрыты рукоплесканиями, подобными грому; театр, можно сказать, трещал от них. А при последних сценах этой трагедии, когда Дмитрий говорит:
Вы видели, князья, татарскую гордыню.
России миру нет, доколь ее в пустыню
Свирепостью своей враги не превратят
Иль, к рабству приучив, сердец не развратят
И не введут меж нас свои злочестны нравы.
От нашей храбрости нам должно ждать управы;
В крови врагов омыть прошедших лет позор
И начертать мечом свободы договор.
Тогда, по истине, достойными отцами
Мы будем россиян, освобожденных нами, —
или
Пойдем, веселье их щедротами прибавим,
Спокоим раненых, к умершим долг отправим.
Но первый сердца долг к Тебе, Царю Царей!
Все царства держатся десницею Твоей;
Прославь, и утверди, и возвеличь Россию;
Как прах земный, сотри врагов кичливу выю,
Чтоб с трепетом сказать иноплеменник мог:
«Языки, ведайте: велик Российский Бог!» —
слушатели, наполняющие залу, при представлении этой пьесы, как часто ее ни давали, преисполненные чувством этой сцены, в глубоком молчании следили за словами актера, а с опущением занавеса начиналось фурорное хлопанье, выражающее симпатию к сказанному и надежду на предстоящие события.
Во всех слоях общества один разговор, в позолоченных ли салонах высшего круга, в отличающихся ли простотою казарменных помещениях, в тихой ли беседе дружеской, в разгульном ли обеде или вечеринке – одно, одно только высказывалось: желание борьбы, надежды на успех, на возрождение отечественного достоинства и славы имени русского.
В домашнем кругу отцы благословляли детей своих, жены – мужей, любовницы – милых сердцу на дело святое, близкое каждому русскому.
Уже с начала 12-го года явно начали говорить о предстоящей войне.
С начатия весны гвардейские полки начали выходить из Питера, через день по одному, провожаемые и ободряемые царем; выступали не в парадной форме, а в боевой, не с Царицына луга, не с Дворцовой площади, школ шагистики, но от Нарвской или Царскосельской застав, прямо в направление границ.
Громкое «ура!» встречало царя и то же «ура!» отвечало ему на слова: «Добрый путь!» Многое не высказывалось, но все чуялось, как это и должно быть в великие минуты гражданской жизни народов. Родина была близка сердцу цареву, и та же Родина чутко говорила, хоть негласно, войску.
Тут не было ничего приготовленного, все чистосердечное. Слова царские: «Добрый путь!» – много говорили, а общее «ура!» войска выражало то, что Россия ожидала от своих сынов.
Вслед