Феномен зависти. Homo invidens?. Александр Донцов
Читать онлайн книгу.
дикий запрос не прозвучал вызывающей смех неожиданностью. Один из моих любимых острословов Франсуа де Ларошфуко (1613–1680) съязвил: «У нас у всех достанет сил, чтобы перенести несчастье ближнего» («Максимы», 19). А счастье? Способны ли мы сорадоваться? Или «наша зависть всегда долговечнее чужого счастья, которому мы завидуем» («Максимы», 476)?
В наш разговор, вы заметили, тихонько проникло заглавное слово «зависть». Понятно, почему тихонько: «Люди часто похваляются самыми преступными страстями, но в зависти, страсти робкой и стыдливой, никто не смеет признаться» («Максимы», 27). Поскольку мы беседуем доверительно, с глазу на глаз, давайте, положа руку на сердце, признаемся: это чувство хотя бы единожды посещало и нас. И уж совсем незачем скрывать, когда мы сами добивались чего-то значимого или просто везло, кое-кто из окружающих поглядывал с завистью. Упомянутый Ларошфуко даже полагает: «Зло, которое мы причиняем, навлекает на нас меньше ненависти и преследований, чем наши достоинства» («Максимы», 29). Впрочем, «Максимы» впервые изданы в 1665 году. «Истории о греко-персидских войнах» завершены Геродотом в 428 г. до н. э., т. е. за две тысячи лет до публикации прославившего герцога произведения. Описывая выдающиеся деяния эллинов и варваров в период 550–479 гг. до н. э., искренне веря в сверхъестественный порядок вещей, высшую справедливость, воздающую каждому по заслугам, отец истории отметил, что «зависть изначально присуща человеческой натуре».
Если Геродот и Ларошфуко не ошиблись и зависть действительно извечна и всеобща, у нее появляется шанс попасть в число отличительных признаков рода людского. Дело за малым – выяснить, что она такое. Что значит «завидовать»? Есть ли разновидности зависти? Как она рождается? Сколь долго живет? Чему завидуют люди? Кому? Как далеко способны зайти, охваченные этой страстью? Можно ли ее одолеть? Зависть – эмоция и вызванное ею поведение – истощает или обогащает внутренний мир человека? Почему люди чаще завидуют живущим в юдоли печали, чем ушедшим в лучший мир? Почему религиозная этика много столетий квалифицирует зависть как «смертный грех»? И даже воинствующие атеисты и агностики стыдятся в ней признаться? Почему мы так опасаемся зависти окружающих? Есть ли у зависти антипод? Нечто, прямо противоположное ей? Вопросы множились, и в поисках ответов я, естественно, попытался найти все объясняющую книгу. Нашел несколько, интересных и разных[9]. Прочел и почувствовал терзания Агафьи Тихоновны из гоголевской «Женитьбы»: «Право, такое затруднение – выбор!.. Никанор Иванович недурен, хотя, конечно, худощав; Иван Кузьмич тоже недурен. Да если сказать правду, Иван Павлович тоже хоть и толст, а ведь очень видный мужчина. Прошу покорно, как тут быть? Балтазар Балтазарович опять мужчина с достоинствами… Если бы губы Никанора Ивановича да приставить к носу Ивана Кузьмича, да взять сколько-нибудь развязности, какая у Балтазара Балтазарыча, да, пожалуй, прибавить к этому еще дородности Ивана