Андрюха, помнишь, как мы после уроков, делая из сломанных веток автоматы, прыгая из сугроба в сугроб, отстреливались от фашистов, и как уже подходя к дому, усталые но радостные, что уничтожили всех фашистов, хвастались ранениями, «меня ранили в ногу, а меня в руку, в плечо», а вечером рисовали, каждый в своём альбоме, будённовцев – в тачанке, на коне, с шашкой наголо, а потом сравнивали рисунки – у кого лучше получилось, переворачивали страницу и уже на двух листах рисовали баталии гражданской войны. И так было каждый день, пока в один из вечеров ты не сказал:

      «Завтра мы уезжаем, насовсем»,

      «Так это когда ещё будет – завтра, давай рисовать».

      И мы рисовали, долго, пока твоя мать не сказала мне: «Андрей, иди домой, поздно уже» и я возвращался домой, довольный своими рисунками. Какой же глупый я был, ведь ты же сказал: «завтра уезжаем…", а я думал это только один день «завтра», послезавтра то ты не уезжаешь. Через день я с новым альбомом для рисования и карандашами бежал к тебе, у тебя на дверях был замок, странно, в это время ты должен быть дома, я зашёл на крыльцо и посмотрел в окно, может тебя закрыли? Дома у тебя была пустота, так значит ты всё-таки уехал, уехал насовсем, как ты мог, Андрюха, как ты мог, альбом и карандаши выпали из рук, я стал стучать в окно, рискуя разбить стекло, как ты мог уехать, оставить меня одного, как ты мог, слёзы душили меня, ты же предал меня, Андрюха. Ты предатель, предатель, предатель…