Дилемма. Б. Э. Пэрис
Читать онлайн книгу.
ты что скажешь, па?
Вдоль всего предплечья у нее протянулась красивая надпись курсивом: «Ангел, шагающий под барабан Дьявола».
– Любопытно, – ответил я, с облегчением вздыхая, все-таки татуировка оказалась сравнительно небольшой.
Татуировка как раз и подсказала мне идею для скульптуры, которую я хочу сделать для Марни. Хочу вырезать ангела, но не обыкновенного, а в кожаных штанах и на мотоцикле. Я бы с радостью начал прямо сейчас, но мне все-таки надо повидать Лив, прежде чем она уедет с Кирин, а еще предложить Джошу помощь с воздушными шарами и украшениями, он все это притащил сам. Кроме того, необходимо отыскать какой-то другой ящик. Может, на чердаке? План такой: Марни пришлет мне эсэмэску минуты за две до того, как подойдет к дому, а я вытащу ящик из-под стола и незаметно дотащу его до середины террасы. Она проскользнет через боковую калитку и заберется в ящик – будем надеяться, никто этого не увидит. Как только я закрою ее крышкой, позову всех на террасу, чтобы все увидели, как Лив открывает свой подарок.
Марни умница – предупредила Ливию, что уезжает на выходные и будет вне доступа. Поэтому Ливия не расстроится из-за того, что Марни ей сегодня не позвонит. Мне прямо не терпится увидеть, какое у нее сделается лицо, когда Марни вдруг объявится. Это будет самый лучший подарок, какой мы только могли бы для нее придумать.
Ливия
ЧТОБЫ НЕ РАЗБУДИТЬ ДЖОША, я спускаюсь по лестнице, держа свои новые красные босоножки в руке. Приостанавливаюсь у его двери, чувствуя теплоту пола под босыми ногами. Изнутри не доносится ни звука, свидетельствующего о том, что он уже встал и ходит по комнате. И неудивительно: вчера он приехал очень поздно, а в поезде готовился к экзаменам. Он просил сегодня разбудить его пораньше, но лучше я дам ему поспать.
Держась за перила, я переступаю через скрипучие ступеньки. Спустившись вниз, сажусь, чтобы надеть босоножки. На коврике у двери – целая куча поздравлений. Подбираю их все, несу подальше, на кухню. По пути проглядываю конверты. Меня ужасно разочаровывает, что от родителей никаких открыток не пришло. Что бы я ни говорила недавно Адаму, мне очень нужно, чтобы сегодня вечером они явились. Если они не сделают это сегодня, на мое сорокалетие, значит, уже никогда не сделают. И мне придется смириться с этим. Что называется, отпустить их. Хотя бы просто ради сохранения моего собственного здравого рассудка. Потому что двадцать два года – достаточно долгий срок, чтобы простить своего ребенка.
То чувство воодушевления и возбуждения, которое я ухитрялась поддерживать в себе с тех пор, как Адам пропел мне «с днем рожденья», начинает выветриваться. Меня даже подташнивает, что вообще-то часто случается, когда я думаю о своих родителях. На кухне я не обнаруживаю никаких признаков завтрака (и Адама), а значит, в доме его нет. Вчера мне стало немного стыдно, когда я увидела, как далеко пришлось отодвинуть шатер. Но, честно говоря, какая-то частица меня даже рада, что пухлый Нельсон, скорее всего, не сумеет протиснуться в оставшуюся щель. Они с Адамом имеют привычку незаметно удирать в сарай, чтобы дернуть