Иванов день. Надежда Титова Окервиль
Читать онлайн книгу.
объявил белый танец. И тотчас же Вика по-хозяйски положила руки ему на плечи, а Маринка потянула из-за компа вяло сопротивляющегося Гошу.
Иван вскочил. Соня шла к нему. Медленно и осторожно, словно по нетвердой почве или болотной трясине, зная, что под ногами тонкая тропинка, сойти с которой означает утонуть или безнадежно увязнуть.
От волнения – а может быть, от рома – у Жигарева зашумело в ушах. Словно морской прибой. Он расслабился. Соня подошла совсем близко, он шагнул навстречу – и вместе с ней поплыл по волнам плавной лирической баллады.
В офисе было тесно. Приходилось делать очень маленькие шажки.
– Как вам первый рабочий день?
– А у вас каждый день так весело?
– У нас еще веселее. Однажды нужно было срочно сфотографировать девушку на улице, все отказывались, а одна оказалась такой смелой, раскованной – и Лёха только потом понял, что это трансвестит.
– Что? – Соня расхохоталась от души. – Да уж, в нашей редакции такого бы не могло произойти. В Горице трансвеститы не водятся. А вы давно редактором работаете?
Разговор принял светское направление. Вскоре Иван, действуя, как ему казалось, очень тонко и дипломатично, выяснил: она два года как в разводе (ура!), в ближайшее время замуж не собирается (хо-хо!) и парня у нее нет (а чего это ты, старый дурень, так обрадовался?).
Кажется, стажерка хотела что-то спросить, но тут танец кончился. Соня взглянула на часы и сказала, что пора отправляться на “Франсуазу”, иначе все автобусы уйдут. Только она не знает, где автобусная остановка, и просит, чтобы её кто-нибудь проводил. Маринка с Викой тут же закудахтали, что им тоже пора собираться на рок-концерт, а это совершенно в другую сторону.
– Я вас провожу, – сказал Жигарев. И подумал – как удачно, что к автобусной остановке можно пройти через набережную.
“Поплывешь – беги…” Теперь при любом раскладе убегать некуда. Рядом – Иван, вокруг – набережная Волги. Алкоголь выветривается, смятение растет. Нужно как-то слушать и желательно что-то отвечать. А что слушать и отвечать, когда все мысли заполнены одним-единственным воспоминанием?
Весна. Торжественная церемония вручения премии “Хрустальный слэш”. Просторный банкетный зал в пабе “Дублин”. Приветствия, улыбки, поздравления. Дурацкое неудобное платье, купленное только ради стиля. Волосы стянуты прической так туго, что щиплет виски. Высокопарные речи, отекшие от плотных графиков приглашенные звезды, шампанское, цветы, дипломы в глянцевых рамках. И вдруг… на сцену для получения очередной стекляшки поднимается некто высоколобый и горбоносый, как Клод Фролло. Улыбается по-чеширски. И говорит в микрофон голосом Иннокентия Смоктуновского, с теми самыми высокими нотами странной нежности. Запросто хлопает по плечу “вручальщика” и в шутливом приветствии зрителям вскидывает руки. Небрежно зажатая в кулаке стекляшка переливается всеми цветами радуги.
Каждый раз, когда Соня вспоминала