Двойные мосты Венисаны. Линор Горалик
Читать онлайн книгу.
ты как дурочка, шуток не понимаешь?»
Внезапно Агата замечает, что у нее болит рука, потому что сестра Юлалия нервно сжимает ее изо всех сил, а еще – что у нее на плече больше не лежит ладонь Массимо: их маленькая колонна под давлением толпы начинает распадаться, их вот-вот разбросает в разные стороны, кто-то уже взвизгивает и пытается прорваться вперед, кто-то уже грубо отталкивает в сторону, под ноги к вездесущим, ненавидимым монахами продавцам аляповатых индульгенций, вцепившихся друг в друга Сонни и Самарру, двух влюбленных малышек, которые, по словам мистресс Джулы, обещают стать осторожностью своей команды, и Ульрик пытается удержать их на месте, но гладкие перья их шубок выскальзывают у него из рук. По лицу сестры Юлалии течет пот, она срывает с головы шапку и озирается в панике, и Агате кажется, что сестра Юлалия сейчас заплачет. Взгляды Агаты и Ульрика скрещиваются, и вдруг Агата чувствует себя так, словно у нее внутри просыпается некто давным-давно уснувший, кого Агата знала очень хорошо, но совсем забыла, не видела давным-давно и так страстно, так жадно хочет увидеть, и сейчас этот прекрасный, сильный, отважный кто-то бросится к Ульрику на помощь, двумя словами успокоит Сонни, оттолкнет двух злобных женщин, теснящих прочь от лестницы Мелиссу и Шанну, пробьется сквозь толпу к брату Йонатану и вместе с ним замкнет хвост колонны, вот сейчас, вот сейчас… И тут над площадью плывет прекрасный, нежный серебряный голос, и Агата узнает слова Моления к святой Агате – под эти слова, выпеваемые на рассвете монашескими голосами в бывшем научном классе, она уже привыкла просыпаться:
– О Ты, Великая Канцелярша, Ты, опора тех, чьи бумаги сгорели в огне небесного гнева, Ты, для кого не существует непреложных печатей, Ты, выводящая на свет площадей из тьмы душевной…
Где-то далеко за спиной у Агаты сильный мужской голос затягивает во всю силу:
– …К Тебе я обращаю свое лицо, Тебе протягиваю свое сердце: вот, сними с него отпечатки, впиши меня в свой блаженный реестр…
Слева от Агаты, задыхаясь, пробиваясь сквозь толпу, таща за собой робко подпевающих Сонни и Самарру, громко поет, почти выкрикивая слова, Ульрик:
– …Что для меня пустое слово – для Тебя книга души моей, что для меня вода – в ампулах Твоих становится панацеей…
Толпа расступается, постепенно они сбиваются в кучку – вспотевшие, укутанные птенцы, поющие гимн кто во что горазд, и даже Агата в этот момент поет – не размыкая губ и не открывая рта, но все-таки поет про себя, – а брат Йонатан уже быстро разбивает своих «дочерей» и «сыновей» по парам, а сестра Юлалия, снова натянув на свою короткую, ежиком остриженную голову шапку, быстро кладет ладошки стоящих сзади на плечи впередистоящих – и вот они трогаются в путь, и их пропускают, и они подходят к подножию огромной, широченной, выше некоторых одноэтажных зданий лестнице на второй этаж, по которой, если бы не война, Агате было бы строго-настрого запрещено подниматься еще два года, и даже прежняя, ничего не боявшаяся