Великая Ордалия. Р. Скотт Бэккер
Читать онлайн книгу.
передавала свою мудрость нашему племени, отправляя сику своих бессмертных сыновей советовать нашим королям, наставлять наших ремесленников, учить наших ученых. Ниль’гиккас предвидел гибель своей расы, он знал, что мы переживем ее.
Главный вход находился между титаническими фигурами… Нечестивое Зерцало, Соггомантовые врата. По бокам располагались еще два портала в половину его высоты, над ними буйствовали статуи. Двери, выкованные из нимиля, валялись сорванные с петель, отбрасывая свой блеск на грязный камень и груды обломков, однако в жерлах проемов царил черный мрак. Створки Нечестивого Зерцала тоже лежали на боку, стеной, как будто утыканной битым стеклом, сплавленным с камнем, однако то было не стекло, а соггомант – тысячи золотых осколков, добытых в Ковчеге. Но если Стержень Небес не мог пронзить тьму меньших ворот, здесь он сверкал, словно свеча, поднесенная к оку слепца, освещая повергнутый в хаос монументальный чертог. Легендарные врата, отгородившие гору от Великого Разрушителя, были взломаны изнутри.
– А потом явился Мог-Фарау, – продолжила Серва, – и все племена Севера были отброшены. Ниль’гиккас отступил, и эти ворота закрыли. Ишариол стал Иштеребинтом, высоким оплотом… И все уцелевшее знание наставничества ушло на Юг вместе с Сесватхой.
Иштеребинт, насколько понял Сорвил, был не столько лишен своей природной наружности, сколько переоблачен в безумные сложности собственной души. История. Образ и подобие. Вера. Все те предметы, о которых Анасуримборы распространялись с философским презрением, вписанные в живую скалу, плита за плитой, строка за строкой. Единственное различие заключалось в том, что писано было не буквами, хотя зрение настаивало на том, что повсюду он видит именно их. И не резьбой по камню…
Письменность заменяли статуи, бесчисленные статуи, шествовавшие в бесконечных процессиях, каким-то образом извлеченных из каменной шкуры горы. Сорвил понял это благодаря разрушениям, столь озаботившим Серву. Некоторые секции отошли от стены, словно слои обветшавшей штукатурки, другие несли на себе следы титанических ударов, проделавших глубокие рытвины, в которых мог бы укрыться человек. Еще Сорвил понял, что при всем своем преувеличенном, раздутом мастерстве Иштеребинт представлял собой место запустения, старости и смерти. Непогода, тяготение и нападения врагов неторопливо и неотвратимо раздевали, обнажали его. Трещины целыми реками бороздили каменные фасады, в них вливались ветвящиеся притоки, протекавшие сквозь ущелья, проложенные в гранитной вышивке. Обломки громоздились в кучи у подножия каждого обрыва, в некоторых местах достигая высоты стен Сакарпа, а может, и превышая ее. Разбитые смыслы.
– Высокий оплот утратил свое благородство, – сухо усмехнулся Моэнгхус.
Сорвил разделял его плохие предчувствия. Союзник, который не в состоянии сохранить в целостности собственные стены, союзником не является.
– Нелюди различны, брат. Некоторые из них – нечто меньшее, чем человек, другие – нечто большее, a некоторые вообще непостижимы.
Имперский