У прадеда есть старенький альбом,

      На фотографиях – однополчане,

      Но есть одна, где прадед с крупным псом

      Стоит у пулемёта на поляне.

      Он этот снимок бережно хранит.

      Я часто вечером за чашкой чая,

      Прошу его рассказ свой повторить

      И каждый раз по-новому внимаю.

      «То было в сорок третьем, в январе.

      Наш полк отбил у Гитлера посёлок,

      Но ни души в нём, лишь в одном дворе

      Скулил на пепелище пегий псёнок.

      Откуда он? И как теперь с ним быть?

      Да что тут думать!? Я его в охапку —

      Раз уцелел, так, значит, должен жить! —

      И разделил с ним на двоих буханку.

      Поел и отогрелся наш малец —

      Умильная мордаха, хвост колечком,

      А кличку для него нашли – Боец —

      И стали приучать носить аптечку.

      Смышлёный вырос пёс и верный друг,

      А немцев чуял вовсе на подходе.

      Учует и давай шнырять вокруг —

      Тревогу боевую бить во взводе.

      Так множество атак смогли отбить,

      И без потерь порою обходилось.

      Он с нами до Берлина мог дойти,

      Но, видимо, в судьбе не так сложилось.

      Вели мы бой, и ранило меня.

      Лежу в воронке и не чаю выжить.

      Гляжу, Боец бежит ко мне, скуля.

      Лёг рядом и мои ладони лижет.

      Передовая. Мощный артобстрел.

      Держась за пса, ползу до медсанбата,

      Как вдруг ко мне «подарок» прилетел —

      В двух метрах от меня лежит граната.

      Вся жизнь, как в киноленте, пронеслась.

      Я мысленно со всеми уж простился,

      Но вмиг Боец схватил гранату в пасть,

      И убежал, как будто растворился.

      Меня он спас… Окончился тот бой,

      Его похоронили, как солдата:

      Могильный холмик с алою звездой

      И в небо