Что ни говори, а русский боярин являл собою зрелище величественное и примечательное. Худеньких среди них было мало – считалось, что кому-кому, а уж боярину «для чести» необходимы длинная борода и солидный живот.

      Боярин одевается… Шаровары из дорогой иноземной ткани, сорочка из лучшего тончайшего полотна, подпоясанная дорогим кушаком. Поверх нее длинный кафтан, чаще всего из золотистой парчи и с пристежным воротником-«козырем», обильно расшитым жемчугом и драгоценными камнями. Поверх кафтана – неважно, зимой дело происходит или летом – дорогущая шуба до пят, подбитая и отороченная лучшими мехами, с широченным воротником пониже лопаток. Воротник этот частенько застегивался массивной золотой застежкой с самоцветами. На голову надевается сначала расшитая золотом шапочка-мурмолка наподобие еврейской ермолки (названия к тому же подозрительно схожи), а уж на нее – высокая меховая шапка, именовавшаяся «горлатной», высотой чуть ли не в метр. Сапоги из мягкого сафьяна, расшитые жемчугом. Драгоценный, из золота с самоцветами пояс, перстни, нагрудные цепи, а то и браслеты – «запястья». Сабли, как правило, нет, она надевается только в военных походах – зато уж за голенищем сапога непременно «засапожный» нож, штука серьезная.

      Во всем этом великолепии особенно не разбежишься – но боярин как раз и обязан выступать медленно, плавно, с достоинством (бегают холопы, посланные с поручением). К тому же ради пущей чести нашего героя ведут под руки прислужники.

      Выходит он на улицу, с помощью дюжины рук влезает на лошадь – ей опять-таки полагается быть дородной. Седло – из заграничного сафьяна или бархата, в любом случае расшито золотом сверх меры. Лоб коня украшен золотой или, по бедности, серебряной бляхой с эмалью и самоцветами – но серебра избегают, чтоб достоинства своего не ронять… На шее коня науз – здоровенная кисть из золотых, серебряных и жемчужных нитей. Сбруя увешана бубенцами (желательно опять-таки из благородных металлов), а также волчьими, лисьими и куньими хвостами…

      Тронулись! На коне полагается ехать ша-а-гом, с величайшей степенностью, быстро скачут только люди подневольные, вынужденные торопиться по чужому повелению, а нам приказать редко кто может, даже государь просит…

      Длиннющая борода расчесана, заплетена в косички, украшена лентами и всевозможными драгоценными подвесками. А едет наш герой, боже упаси, не в одиночестве, а в сопровождении немалой свиты, число которой может переваливать за сотню. Если дело происходит зимой – вереница саней или возков, если летом – множество верховых. И при любой погоде впереди знатного боярина плетьми расчищают дорогу особые холопы, вокруг кортеж из вооруженных