Вот он всходит на крыльцо,

      Вот хватает за кольцо,

      Что есть силы в дверь стучится,

      Чуть что кровля не валится,

      И кричит на весь базар,

      Словно сделался пожар.

      Братья с лавок поскакали,

      Заикаяся вскричали:

      «Кто стучится сильно так?» —

      «Это я, Иван-дурак!»

      Братья двери отворили,

      Дурака в избу впустили

      И давай его ругать, —

      Как он смел их так пугать!

      А Иван наш, не снимая

      Ни лаптей, ни малахая,

      Отправляется на печь

      И ведёт оттуда речь

      Про ночное похожденье,

      Всем ушам на удивленье:

      «Всю я ноченьку не спал,

      Звёзды на небе считал;

      Месяц, ровно[6], тоже свéтил, —

      Я порядком не приметил.

      Вдруг приходит дьявол сам,

      С бородою и с усам;

      Рожа словно как у кошки,

      А глаза-то – что те плошки!

      Вот и стал тот чёрт скакать

      И зерно хвостом сбивать.

      Я шутить ведь не умею —

      И вскочи ему на шею.

      Уж таскал же он, таскал,

      Чуть башки мне не сломал,

      Но и я ведь сам не промах,

      Слышь, держал его, как в жóмах[7].

      Бился, бился мой хитрец

      И взмолился наконец:

      «Не губи меня со света!

      Целый год тебе за это

      Обещаюсь смирно жить,

      Православных не мутить».

      Я, слышь, слов-то не померил,

      Да чертёнку и поверил».

      Тут рассказчик замолчал,

      Позевнул и задремал.

      Братья, сколько ни серчали,

      Не смогли – захохотали,

      Ухватившись под бока,

      Над рассказом дурака.

      Сам старик не мог сдержаться,

      Чтоб до слёз не посмеяться,

      Хоть смеяться – так оно

      Старикам уж и грешно.

      Много ль времени аль мало

      С этой ночи пробежало, —

      Я про это ничего

      Не слыхал ни от кого.

      Ну, да что нам в том за дело,

      Год ли, два ли пролетело, —

      Ведь за ними не бежать…

      Станем сказку продолжать.

      Ну-с, так вот что! Раз Данило

      (В праздник, помнится, то было),

      Натянувшись зельно[8] пьян,

      Затащился в балаган.

      Что ж он видит? – Прекрасивых

      Двух коней золотогривых

      Да игрушечку-конька

      Ростом только в три вершка,

      На спине с двумя горбами

      Да с аршинными ушами.

      «Хм! Теперь-то я узнал,

      Для чего здесь дурень спал!» —

      Говорит себе Данило…

      Чудо разом хмель посбило;

      Вот Данило в дом бежит

      И Гавриле говорит:

      «Посмотри, каких красивых

      Двух