Эпоха победителей. Воспоминания пламенных лет!. Геннадий Моисеенко
Читать онлайн книгу.
эшелона. Боимся налетов. Бегаем, торопим машиниста – скорей, скорей уйти от ставшей такой опасной станции.
Машинист и сам с тревогой поглядывает на небо и ждет разрешение на выезд. Наш пассажирский поезд, по тем временам роскошь. В него вечно на полустанках набивается много народу. В вагоне становится душно от скопления людей и человеческого пота, невозможно ни жить, ни ехать. Есть приказ:
– Посторонних людей без разрешения коменданта не брать.
Говорят, немецкая агентура уже не раз пыталась посеять панику, встраиваясь в наши ряды, проникнув в вагоны, и не только к нам, беженцам, а главное в воинские части. Врезаться в головную часть воинской колонны на марше и увести её с намеченного маршрута, создать неразбериху. Это было главной задачей одной из специальных абверкоманд отдела «Ост» германской разведки.
В наш поезд подсаживаются несколько инвалидов. В вагоне молодой одноногий инвалид, с подвязанной ногой, на костылях, вынимая финку, пугает пассажиров.
– Уходите из эшелона – ночью будет резня.
Кто-то бежит к начальнику эшелона. А это бывший сотрудник обкома, а теперь капитан Дейнека. Он появляется с двумя солдатами, с винтовками наперевес. Инвалид сразу умолкает, начинает суетиться.
– Мы что? Мы ничего. Мы пошутили. У нас даже финок нет.
– Вот посмотрите, – выворачивая карманы, он жалобно обращается к публике. Но начальника эшелона не проведешь, он резко рвет повязку на ноге инвалида и выбивает ногой костыли. Оказывается – инвалид липовый. Порядок восстановлен, и поезд выпускают до следующей – Узловой станции. На Узловой нас уже ждут эшелоны с раненными красноармейцами. Эти эшелоны, состоящие из открытых платформ, ушли от артобстрела, от самой кромки боя. Нам объявляют:
– Скоро придем на Узловую и у нас есть приказ «Верховного»: «Все пассажирские поезда, в зоне боевых действий, отправить под создание фронтовых госпиталей».
– На Узловой вам дадут новый состав из теплушек и двухосных товарняков.
Не успел поезд остановиться, как санитары начали заносить раненных бойцов. Раненные красноармейцы гладили детей и извинялись. Женщины всхлипывали, давали им фрукты, и причитали:
– Да что вы, родные! Мы все вам отдадим! Только бы вам устоять! Только бы побить проклятого!
Наш сосед по вагону, юркий, общительный, добродушный старик, отвоевавший своё, ещё в гражданку, уже осмотрел новый эшелон и прибежал за нами:
– Я получил такой телятник! Переоборудуем, закачаетесь, благодать, лучшего не придумаешь! Быстрей грузите вещи, а я побежал за печкой.
Вагон преображался на глазах. Женщины его вымыли до блеска, мужчины соорудили нары. В центре установили маленькую чугунную печку, которую почему-то называли «буржуйкой».
– Ну, теперь, родные благодать, тепло, сухо, воздух – есть, чем дышать.
Эта картина запомнилась на всю жизнь. И уже гораздо позже, в период перестройки и реформ, когда речь заходила о депортированных во время войны малых народах, разжигались национальные страсти – почему-то