Мы родом из СССР. Книга 1. Время нашей молодости. Иван Осадчий
Читать онлайн книгу.
сводки гласили, что Красная Армия уже откатилась за Дон, к Волге. Горько и больно было от чувства обиды за происходящее, за собственное бессилие.
– Что случилось с нашей «несокрушимой и легендарной»?
– Почему так происходит? Когда же найдутся силы, способные остановить врага, повернуть колесо войны в обратную сторону?
Не доверяя фашистской пропаганде, мы пытались любой ценой узнать об истинном положении на фронте, в стране – из листовок, которые всё реже, чем дальше на восток откатывался фронт, сбрасывали наши лётчики. Единственным источником правды могло быть в тех условиях радио. Но в барвенковских условиях это было невозможно. Я не знал ни единого случая, чтобы у кого-то из наших соседей и знакомых в ту пору был радиоприёмник.
Оставалась одна совсем небольшая надежда: попытаться в поисках правды использовать немецкое радио. Иногда сами немцы, расквартированные у нас (а это чаще всего были офицерские чины, всякого рода оберфюреры и т. п.) «ловили» Москву, советское радио, слушали советскую музыку.
Я был совершенно незнаком с таким недоступным для меня устройством, как радиоприёмник. Но, проходя мимо открытой двери комнаты, на столе в которой стоял радиоприёмник, как будто с совершенно безразличным, равнодушным видом, косил глаза на кнопки, которые нажимал гитлеровский офицер или его адъютант, включая радиоприёмник или отыскивая нужную волну.
Иногда с замирающим от волнения сердцем удавалось услышать даже сводки «От Советского Информбюро», голос советской столицы, узнать правду о положении на фронтах. И хотя эти сводки тоже содержали немало горечи, они рассказывали о продолжающемся героическом сопротивлении Красной Армии, об ожесточённых боях на Дону и в районе Сталинграда.
Однажды желание любой ценой услышать Москву так пленило меня, что я, дождавшись, когда немецкий офицер вышел из хаты и ушёл со двора, в ту же минуту бросился к радиоприёмнику, нажал кнопку, стал «ловить» Москву. И вдруг, что-то треснуло внутри радиоприёмника, и экран погас. Я тут же выскочил из комнаты. И почти на пороге лицом к лицу встретился с внезапно возвратившимся немецким офицером. Он в два шага оказался у радиоприёмника, который ещё не успел остыть. Гитлеровец без труда обнаружил, что кто-то только что включал радиоприёмник и сжёг радиолампу.
С озверелым видом, с диким лаем он схватил меня за руку и потащил из хаты, на ходу вытаскивая парабеллум из кобуры. Я не успел даже опомниться, как оказался у стены нашей хаты. На меня обрушился поток брани: «Donner-Wetter», «Sakramente», «Ich werde dich toten», «Hassliches stinkendes Wildschwein», «Ich werde erschiessen».
Было это, кажется, ближе к осени. Мама находилась в огороде, здесь же во дворе, услышала крики взбешённого «фрица», увидела меня у стены хаты и гитлеровца, размахивавшего пистолетом. Материнское сердце почуяло неладное, и она мгновенно бросилась на выручку, заслонила меня собой и, стараясь перекричать оравшего немца, обливаясь слезами, громко повторяла одно и то же: «Что он вам сделал? Он ничего не сделал. Оставьте его в покое… Это ваш денщик