Мы родом из СССР. Книга 2. В радостях и тревогах…. Иван Осадчий
Читать онлайн книгу.
войны на Кубани и Черноморье Ивана Борисовича Шевцова и его боевых соратников – членов реввоенсовета повстанческой Красной Армии Черноморья, действовавшей в белогвардейском, деникинском тылу, он возмущенно потребовал: «Немедленно уберите этих с экспозиции. Они недостойны быть здесь…».
Директор музея и начальник управления культуры возразили: «Но о них, их подвигах убедительно рассказывается в публикациях Александра Ивановича Козлова и Ивана Павловича Осадчего».
– Это не историки, – раздраженно взорвался секретарь крайкома КПСС. – Почитайте лучше книги других краснодарских историков – Красильниковой и Спиридонова. Вот они пишут правду об этих «героях», как вы их характеризуете.
– Нет, – стояли на своем неожиданные оппоненты И. П. Кикило. – Мы им не доверяем. Мы верим архивным документам, приводимым Козловым и Осадчим, изданным мемуарам С. М. Буденного и А. И. Микояна, знающим историко-революционные события в Черноморье и на Кубани, как непосредственные их участники.
Факт, говорящий о многом и ставший достоянием многих. Вскоре после этой поездки И. П. Кикило в Сочи, на выходе из Дома политического просвещения крайкома партии, что на улице Комсомольской, я встретился с ним лицом к лицу. Не поздоровавшись, он сходу в оскорбительном тоне бросил мне резкую фразу, полную негодования и неприязни:
– Ты, аспирантишка, перестань корчить из себя «жреца науки и правды». Прекрати противостоять Красильниковой и Спиридонову. Они настоящие ученые-историки. Крайком их поддерживает. Не дожидайся, пока я поставлю вопрос о твоей партийности…
И с тем ушел, не желая слушать моих объяснений и возражений.
Оказавшийся рядом консультант Дома политического просвещения крайкома А. А. Бондарев, не скрывая тревоги за меня, тут же сказал: «Я все слышал. Чего это он так взбесился? Вам не позавидуешь…».
– Да это старая история. Долго рассказывать, – только и ответил я ему.
Самое время заметить, что ни один работник крайкома КПСС за все годы моей более чем двадцатилетней работы в Кубанском университете, после ухода с должности секретаря Туапсинского горкома партии, ни единого раза не упрекнул меня в «дезертирстве» с партийной работы. В особенности, работники идеологического отдела, Дома политического просвещения, курсов партийных работников и вечернего университета марксизма-ленинизма, совместно с которыми я вел активную партийно-политическую и лекторско-пропагандистскую работу. Отдаю им должное за их принципиальность, честность и порядочность. Это мне тогда дорого стоило.
…Моя трудная, да что там трудная, жестокая научная судьба была обусловлена во многом негативной позицией тогдашнего секретаря крайкома КПСС по идеологии…
Поскольку моя многострадальная научная эпопея, составлявшая основу моей жизнедеятельности, в конечном итоге, благополучно завершилась, то мне представляется необходимым рассказать о других сторонах моей жизнедеятельности на Кубани. О некоторых сюжетах я уже рассказал, но