Поколение одиночек. Владимир Бондаренко

Читать онлайн книгу.

Поколение одиночек - Владимир Бондаренко


Скачать книгу
в стаде свиней.

      Залез на одну и сижу,

      Да так вот теперь я с ней

      И хрюкаю, и визжу.

      У него от природы богатейшая фантазия. Легко, моцартиански, он играет с рифмами, созвучиями, изобретает новые слова, превращает детей в стрижей, замки в замки, черное в белое и наоборот. Олег Григорьев всегда любил возиться со словом. Слова у него всегда хорошо расставлены. Не налезают друг на друга. Не противоречат друг другу. Он любит мять в руках словесную массу. Добиваясь созвучия самых разных по смыслу слов: «вы-мы-ты – вымыты», «мы, ты, я – мытыя». «скворцы ручьят, ручьи скворчат» и так далее. Но его абсурд берется не из литературы, из ежедневной жизни. И это он уже и понарошку, и всерьез со свиньями хрюкает и визжит. Честно говоря, даже признавая общность многих стихотворных форм у Олега Григорьева с обериутами (впрочем, тогда уже и с Велимиром Хлебниковым, и с ранним Маяковским, и со сверстниками из СМОГа и лианозовской группы, с поэзией Эдуарда Лимонова и Леонида Губанова), я думаю, степень сопереживания григорьевских стихов гораздо глубже. Он сам и ответил за все свои стихи.

      Покачался немного в петле,

      И по высшему суду в ад иду.

      Но память об ужасах на земле

      Скрашивает моё пребывание в аду.

      Он не был при жизни понят и принят даже своими друзьями. Генрих Сапгир вспоминал уже после смерти: «Олег, Олежка Григорьев, помню, ехал к нему на край света, метро, потом на трамвае. На краю света была уютная новая квартира, на стенах коллекция бабочек, в секретере кости и череп, на столе бутылка водки, вокруг пьянствующие уголовнички. Олег, сколько я помню, был всегда один, даже когда женат. Какая женщина, скажите, выдержит бесконечные празднования неизвестно чего, скорее всего неистовства духа, с русскими скандалами и примирениями, с битьем посуды и разбиванием чужой и собственной физиономии!.. Стихи его дошли до меня сначала как фольклор… лишь после его смерти стали издаваться книги его стихов».

      Я был связан туго, до боли.

      И двигаться вовсе не мог.

      Жена зачерпнула в ладони соли.

      Посолила меня с головы до ног.

      Соль я стряхнул на клеенку.

      Пытаясь на корточки сесть.

      – Аккуратней! – сказала жена громко. —

      Не могу же без соли тебя я есть.

      Сейчас любят писать о притеснениях Олега Григорьева советским литературным начальством. Так и было, совсем ни к чему советской власти григорьевский абсурд, своего вполне хватало. Если даже Эдик Успенский со своим Чебурашкой вызывал раздражение, то кому из чиновников нужны были григорьевские «страшилки» и пиночетки? Впрочем, такой асоциальный абсурд в те же шестидесятые-семидесятые годы не принимался и западным миром. Недаром от стихов Григорьева шарахались западные слависты.

      Девочка красивая

      В кустах лежит нагой.

      Другой бы изнасиловал,

      А я лишь пнул ногой.

      Наши эстеты восхищались подобным языком насилия, отменяющего мораль и этику, они отчуждали от себя сам


Скачать книгу