И хлопают в лапы и дико свистят!

      И каждый до слёз был от этого рад.

      На сцену инжир всё летит и бананы —

      Признанье заслуги то есть Обезьяны.

      Она и зазналась, задравши вон нос:

      – Какой на меня изумительный спрос!

      Знать, стану я главной теперь и ведущей.

      И всем подражает артистам всё пуще…

      Всё видевши это, жюри из Ослов,

      Подбросить чтоб зрителям сценок‐обнов,

      Ей начало втискивать главные роли.

      И вкруг хохотали все аж ли до боли!

      И был от сих пьесок огромнейший сбор.

      И слава её воссияла с тех пор,

      Скакнула до дальних до всех закоулков!

      И годы звучала в прекраснейших муках…

      * * *

      В жюри восседали почтенно Пеньки,

      На них же Ослы, что умом далеки…

      Они Обезьяне приботали званье

      «Отменное диво», ну, знать, за старанье.

      И нос Обезьяны стал выше ушей,

      Рекламы фанфарят лишь только о ней,

      Журналы ей глянец наносят на фото,

      Всем около встать с ней приятно охота…

      Медаль ей повесили Славы на хвост,

      Горланили оптом хвалебнейший тост!

      Артисткой легонько заслуженной стала,

      Поклонников шлейфом ходило немало,

      Вселили в отменное чудо‐дупло,

      Уютно, прохладно, а в холод тепло.

      Искусства как мэтру, его ремесла,

      Ей транспорт вручили – лихого Осла,

      Ни‐ни чтоб пешочком, а ездила б вскачь!

      В езде вот и стала безумный лихач!

      Ей уши Ослиные были рулями,

      Копыта летели безумнейше сами!

      Порядок не нужен ей был и закон,

      Пускалась на транспорте резво в обгон,

      Для храбрости выпив бутыль самогона,

      Добавив наркотиков граммочков оно.

      – Дозволено всё мне и чужд мне запрет!

      Впадала в психический буйнейший бред…

      Презрела поклонников, это, мол, быдло,

      Картошку не ела, лизала повидло.

      Турне совершала всегда на Осле,

      Концертила в буйном своём ремесле.

      Однажды, успех свой, всегда как, «обмывши»,

      Нет ехать культурно, нет ехать потише,

      Осла погнала в залихватский галоп,

      Столкнулась с Букашечкой милой лоб в лоб!

      И разом Осла и её повредила,

      Им было от боли совсем уж немило…

      Букашка скончалась… Осёл повреждён,

      Влачил обездвиженно ноженьки он…

      Такое прискорбное выпало дельце…

      А что с Обезьяной? Целёхонько ль тельце,

      Пройдёт ли вон мимо суров‐нагоняй,

      По новой, наездница, лихо гоняй?

      – Я публику быстро найду за болотом,

      Там буду трудиться в охотку и с потом,

      Где благ тьма, свободы, желаний посев,

      И каждый в богатстве, и каждый там Лев,

      На прежнее