Это все вообще о чем?

      Я где?

      Потом же буду рассказывать – народ животики понадрывает.

      Я как это..?

      Офигеть!

      Я КТО?

      Госпиталь

      …Снова Василич дымил в кабинете и не проветрил. Ща я ему выскажу все, что думаю по этому поводу! То, что, несмотря на все запреты, мы раньше курили на рабочем месте на пару, сразу же забывается. Особенно если сам бросаешь, а товарищ нет. А что это за специфичный больничный запашок? Пытаемся продрать глазоньки. Текущая реальность маскируется под госпитальную палату. Или не маскируется…

      Приподнимаюсь на локтях. О! Прогресс! Раньше это нехитрое движение у меня не получалось. Ну и что мы наблюдаем? Больничная палата на четверых. Моя койка ближе к двери. У входа с одной стороны – какой-то шкаф, с другой стороны, в углу, отделанном белым кафелем, стоит раковина. Впереди, у окна между кроватями, располагается стол, на котором два мужика задумчиво играют в шахматы. На одном халат коричневатый, на втором – примерно такого же цвета, но уже выцветший от стирок. «Коричневый» сидит при этом на своей койке по-турецки, а «застиранный» опустил ноги на пол. Левая у него в таком приличном (во всю длину конечности) гипсе. К тумбочке, что занимает место между «ложементами», прислонены костыли. Койка, стоящая напротив, заправлена. Что, и тут тоже нет нормальных пододеяльников? В воздухе под белым светящимся плафоном витают остатки табачного дыма.

      Надо ребятам сообщить о моем присутствии и готовности пойти на контакт.

      – Фу, блин, накурили!

      Парень в коричневом халате даже не оторвал взгляда от шахматной доски.

      – Я не курю. – Чувствуется, что эта фраза у него отрепетирована длительным повторением.

      Другой товарищ в линялом коричневатом халате сделал вид, что курить тут мог кто угодно, и продолжил изображать гроссмейстера.

      – А я тогда так, – сообщил он «Коричневому» и что-то передвинул на доске.

      Будем продолжать попытки обратить на себя внимание.

      – …Партия Алехин – Капабланка в самом разгаре. (До Магнуса Карлсена и Корякина еще лет 70.) Мы ведем наш репортаж из Васюков! – Надо же подчеркнуть знание классики.

      «Коричневый» парировал ход соперника.

      – Гляди-ка, этот оклемался, – заодно сообщил он «Застиранному».

      – А что толку? – «Застиранный», оказывается, у нас философ. – Он все равно