Душа молчит. В холодном небе

      Все те же звезды ей горят.

      Кругом о злате иль о хлебе

      Народы шумные кричат…

      Она молчит – и внемлет крикам —

      И зрит далекие миры,

      Но в одиночестве двуликом

      Готовит чудные дары,

      Дары своим богам готовит

      И, умащенная, в тиши,

      Неустающим слухом ловит

      Далекий зов другой души…

      Так – белых птиц над океаном

      Неразлученные сердца

      Звучат призывом за туманом,

      Понятным им лишь до конца.

      Я понял смысл твоих стремлений —

      Тебе я заслоняю путь.

      Огонь нездешних вожделений

      Вздымает девственную грудь.

      Моей ли жалкой, слабой речи

      Бороться с пламенем твоим

      На рубеже безвестной встречи

      С началом близким и чужим!

      Я понял все и отхожу я.

      Благословен грядущий день.

      Ты, в алом сумраке ликуя,

      Ночную миновала тень.

      Но риза девственная зрима,

      Мой день с тобою проведен…

      Пускай душа неисцелима —

      Благословен прошедший сон.

      Чем больней душе мятежной,

      Тем ясней миры.

      Бог лазурный, чистый, нежный

      Шлет свои дары.

      Шлет невзгоды и печали,

      Нежностью объят.

      Но чрез них в иные дали

      Проникает взгляд.

      И больней душе мятежной,

      Но ясней миры.

      Это Бог лазурный, нежный,

      Шлет свои дары.

      Все бытие и сущее согласно

      В великой, непрестанной тишине.

      Смотри туда участно, безучастно, —

      Мне все равно – вселенная во мне.

      Я чувствую, и верую, и знаю,

      Сочувствием провидца не прельстишь.

      Я сам в себе с избытком заключаю

      Все те огни, какими ты горишь.

      Но больше нет ни слабости, ни силы,

      Прошедшее, грядущее – во мне.

      Все бытие и сущее застыло

      В великой, неизменной тишине.

      Я здесь в конце, исполненный прозренья,

      Я перешел граничную черту.

      Я только жду условного виденья,

      Чтоб отлететь в иную пустоту.

      Кто-то шепчет и смеется

      Сквозь лазоревый туман.

      Только мне в тиши взгрустнется —

      Снова смех из милых стран!

      Снова шепот – и в шептаньи

      Чья-то ласка, как во сне,

      В чьем-то женственном дыханьи,

      Видно, вечно радость мне!

      Пошепчи, посмейся, милый,

      Милый образ, нежный сон;

      Ты нездешней, видно, силой

      Наделен и окрылен.