Кавказ. Выпуск XXVII. Сказки кабардинского народа. Сборник
Читать онлайн книгу.
не поговорить, – ответил медведь.
И я согласен, – сказал волк. – Кто начинать будет?
Пусть медведь начинает: он среди нас самый старший.
Медведь устроился у огня поудобнее и повел речь:
Много хожу я по лесным тропам, встречаюсь со зверьми разными, – иные и посильнее меня будут. На горные хребты взбираюсь, пересекаю долины, лазаю по деревьям. Чего только со мной не случается: то со скалы упаду и лапу сломаю, то свалюсь с дерева и нос набок сверну, домой весь помятый вернусь. Но стоит мне съесть хоть одну кисличку с той дикой яблони, что растет возле мельницы, стоит сорвать зеленый листок и приложить к ране, как все болячки с меня словно рукой снимает, по-прежнему становлюсь здоровым. Вот что самое для меня заветное – вся надежда моя и радость. Однако, если узнает кто про чудную яблоню и сорвет хоть листок с нее – засохнут ветви дерева и пропал я тогда. А что у тебя, волк, заветного?
Добряк лежит в ящике – не шелохнется. «Кажется улыбается мне счастье», – думает и беспокоится только, чтоб звери его не почуяли.
Заговорил волк:
В соседнем селе чабан живет. Слеп он на один глаз. Каждый день, как время обеда придет, подкрадываюсь я к стаду с той стороны, куда обращен его незрячий глаз, и краду овцу самую жирную. Но не в том надежда всей моей жизни. Есть у кривого чабана в отаре баран, у которого курдюк настолько велик, что возят его на двух деревянных колесах. Только тем и живу я, что надеюсь того барана задрать. Давным давно болеет дочь сельского князя. Но стоит накормить ее мясом барана с огромным курдюком и искупать в бараньем бульоне, как перестанет она хворать. Беда, если кто про барана и целебную силу его узнает – зарежут его хозяева, и лишусь я тогда своей заветной мечты.
Облизнулся волк и замолчал, а лиса, жеманясь, начала говорить:
Больше всех на меня хозяйки жалуются, что кур я у них ворую. И собаки цепные против моей хитрости и ловкости ничего не могут поделать. Каждый день лакомлюсь я жирною курицей, а потом в лесную чащу иду. Там за буреломом насыпана груда золотого песку. Поваляюсь я в золоте, поднимусь на гору, и шкура моя блестит на солнце, переливается. Сижу так и соблазняю охотников. Вы думаете, нельзя этому радоваться? Это и есть у меня мое заветное богатство!
Сказала лиса так и стала лапы у огня греть. Медведь и волк задумались, а Добряк в ларе лежит – словно в рот воды набрал, доволен тем, что услышал.
Утром рано медведь, волк и лиса на охоту ушли, а Добряк вылез из мельницы – и прямо к тому дереву, о котором говорил медведь. Сорвал одну дичку, съел. Листок зеленый сорвал и приложил к глазам.
Увидели глаза белые шапки гор и утренние облака над долиною. Снова сделался Добряк зрячим.
Пойду-ка я теперь в село и разыщу княжескую дочь. Надо помочь ей, – сказал Добряк и, выдав себя за знахаря, появился в том селе, о котором рассказывал на мельнице волк.
Дошел до князя слух о появлении врачевателя. Позвал он его к себе.
Я сделаю все, что захочешь, – сказал князь, – требуй любую награду, только исцели мою любимую дочь. Единственная она у меня.
Я,