Агапэ. Нулевая глава. Анна Элфорд
Читать онлайн книгу.
в прогулках для сна, ведь ты вечно бодр. Ты словно совершенно не нуждаешься во сне. Феноменальное явление. – Зуманн прокрутил запястьям и поджал пальцы к ладони, как он делает всегда, и уставился в окно.
Я оттолкнулся от подоконника руками, и поспешным шагом под никогда не осуждающим, долгим взглядом Зуманна пробежал к столу сквозь комнату. Зуманн приступил расстраивать древние заплесневелые книги. Свечной огонь, слабо поддерживаемый дуновением ветра, тускло колыхался; свеча убаюкивала вечер и Зуманна.
– Не путай бодрость с моей горячностью, часто не дающей мне уснуть, – моя своенравная рука в соответствии со словами швырнула комки бумаги со стола об стену, подняла их, выкинула в окно. – Снова и снова закапывая тело друга во сне ты не захочешь ложиться в кровать. Знай это, – вдобавок отрезал я, упоминая свои кошмары.
– Да, со мной ты всегда остёр на язык. В этом и состоит своеобразная прелесть твоей натуры: тебя не каждый вынесет!
– Наш юмор непристоен, Зуманн. Я всё же верующий. Надеюсь, Бог простит нас. Мы танцуем вокруг ереси каждый разговор.
– Бог простит. У него, должно быть, широкое сердце. Бог прощает все грехи, но в качестве испытания эти грехи и посылает. – Итальянские брови Зуманна приняли этакую рассудительную форму. – Бог часто бывает не справедлив. У тебя вот великолепный разворот плеч, стройное тело, насыщенность души природными талантами, отличное положение в обществе. А кто-то с самого рождения прозябает в нищете, обременённый жизнью, наполненной животной примитивностью и детской похотью.
– Каждому предназначена своя судьба. Чьи-то праотцы – шахтёры, а мои предки скакали верхами по кремнистым полям, омываемым чужими реками. С каждого путешествия они привозили трофеи. Ты и сам знаешь почти всё о моем отце, – начал я свою исповедь. – Он был общительным, эксцентричным человеком. Он был лично знаком с Томасом Гейнсборо! Но в то же время он страдал от постоянного пребывания среди людей. Отец… не сказать, что он был жесток со мной, но часто высмеивал. Но его слова не так сильно меня задевали, в отличие от его равнодушия. Однажды, когда я был ребёнком, я подрался с сыном нашей экономки. Мальчишка был добр ко мне, а я вспылил; я опять сказал, что ненавижу его, и мальчишка ударил первым. Конечно, когда ты ребёнок, любая царапина – это ужасная боль.
– И что же дальше?
– Я упал и покатился со склона холма. Я кричал, задыхался от вопля, плакал, звал отца, но затем вспомнил: «Да он не придёт! Никогда не приходил». И я был прав. Отец высунулся в окошко на крик, посмотрел, как двое пиратов с рёвом барахтаются в траве, и равнодушно задёрнул штору. Вскоре мы переехали, и я больше никогда не видел того мальчишку.
Зуманн с неуклюжим грохотом швырнул стакан обратно на прикроватную тумбу, а я упёрто выдворил друга за дверь, вспоминая об отце. Мы разошлись по покоям, и я вспомнил времена, когда я узнал о болезни отца – это была настоящая катастрофа. Такой здоровый, сильный! Трудно было поверить, что с ним могло случиться подобное несчастье. Отрезанный от всего мира болезнью,