В гостиной дома миссис Дьюк в Баттерси пахло, как в хлеву.

      – Мои глубочайшие извинения, – сказал герцог и почесал голову под париком. – Мой сосед слева во время недавнего похолодания приобрел большую и не контролирующую себя свиноматку. Мы собираемся добиваться судебной защиты.

      – Ничего страшного. – Луиза сняла шляпу и положила ее на столик у стены. Куинси спрыгнул на пол и подбежал по протертому восточному ковру к ногам миссис Дьюк. Одно ухо у него задорно стояло, на умильной мордочке читалась надежда.

      – Я не забуду о тебе, малыш. – Герцог взял с подноса сандвич с ветчиной, отломил кусочек и бросил песику. Тот поймал угощение на лету и немедленно его проглотил.

      – Зря вы его подкармливаете. Слуги на Честер-сквер его совершенно разбаловали, не говоря уже о сыне Сомертона. – Луиза осторожно опустилась на продавленный диван у камина. Опыт научил ее проявлять осмотрительность.

      – Считай это моей компенсацией за свиноматку, – буркнул герцог. – Грейся, девочка моя. Сегодня ужасный холод.

      – Вовсе нет, – усмехнулась Луиза. – Зимы в Хольштайне намного холоднее. Снег может идти много дней подряд. – Она потянулась к чайнику: – Можно?

      – Конечно, зачем спрашиваешь. Я с утра уже проглотил три чашки кофе, пытаясь оттаять. Куда, к черту, подевалась эта неряха-служанка? Динглби! – крикнул он.

      – Отвали, – донесся из глубин дома вежливый ответ.

      – В наше время так трудно найти хороших слуг! – посетовал герцог.

      Луиза склонилась над чашкой, дожидаясь, когда ароматный пар согреет лицо. Она отщипнула крошку кекса и положила ее в рот.

      – Вы, как всегда, правы. Но скажите, есть какие-нибудь успехи? Вы получили известия от моих сестер?

      Олимпия выбрал самый большой кекс и откусил его с отнюдь не женским изяществом.

      – Я успел заметить, что больше всего вопросов задают те, кто хочет отвлечь внимание от себя.

      – Отвали!

      – Это еще что? Такие слова не пристало произносить германской принцессе.

      – Я вошла в роль, как вы и советовали, – буркнула Луиза. – Я хочу знать, как поживают мои сестры. Вы уже много недель ничего о них не говорите.

      Герцог прожевал кекс, проглотил и вытер салфеткой рот.

      – Так вышло, что новости действительно есть. Думаю, скоро ты обо всем узнаешь из газет. Наниматель нашей дорогой Эмили раскрыл ее инкогнито.

      Луиза со звоном поставила чашку на блюдце и вскочила:

      – Что? С ней все в порядке? Она… она… жива?

      – Жива и невредима, – поспешил успокоить