В 1980‑х годах в социальной теории произошел так называемый «поворот к материальному». Мы до сих пор спорим, был ли это «онтологический» или «семиотический» поворот, стояла ли за ним принципиально новая интуиция социального мира или просто нескольким мистификаторам от науки удалось отвлечь часть молодых социологов от решения «больших проблем» современных обществ, направив их энергию в размытое русло метафизической рефлексии. Метафора поворота предполагает радикальную смену аксиоматики. Нечто привычное, очевидное и само-собой-разумеющееся начинает казаться архаичным предрассудком, пережитком прошлого. И, напротив, «совершенная дичь» и «постмодернизм» (слова-синонимы в языке многих отечественных ученых) приобретают статус аксиом. Если это требование не выполняется, то мы имеем дело не с поворотом, а всего лишь со сменой доминирующей риторики. Под эту квалификацию попадает примерно половина статей и диссертаций, во введении к которым декларируется лояльность повороту к материальному.
