Не споткнись Иванович, догоняя торопливо шагавшую мать, с чемоданом в одной руке и сестрой Каплей в другой с тревогой озиравшуюся по сторонам, и проклиная на чем свет путавшуюся в ногах котомку, получив подзатыльник от болтавшегося за спиной медного чайника, не скатись он кубарем с железнодорожной насыпи за мгновение до того, как похожий на дракона с разинутой пастью “Мессершмитт” сбросил на Ивановича бомбу, он точно превратился бы в мотылька, чтобы улететь на небеса, и единственным напоминанием о нем служил бы поросший травой безымянный холмик недалеко от железнодорожной насыпи.
